Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса - [79]

Элис схватила свою монструозную сумку и извлекла из ее недр CD-плеер, украшенный цветами и листьями. Сначала я подумала, что это просто наклейки, но, заметив царапины на краске, поняла, что она сама их нарисовала. Потрясающе.

Элис протянула мне наушники.

– У меня от «Малибу» те же самые чувства. Как будто передо мной лежит дорога и мне обязательно нужно узнать, куда она ведет, – или я сойду с ума.

Убедившись, что я воткнула наушники, она нажала «play».

Я услышала полный неясных желаний перезвон гитар, а потом голос девушки. Она обращалась ко мне – то есть только ко мне – и хотела знать, как я дошла до жизни такой – и как умудряюсь держаться, несмотря ни на что. А потом она сказала: «Эй, давай встретимся на полпути, chica, и кто знает, вдруг вместе мы сможем тебя спасти?»

Я покрылась мурашками, несмотря на ожоги.

Начался припев, и Элис принялась подпевать, словно точно знала, когда заканчивается первый куплет. А потом выдернула наушники у меня из ушей.

– Эй! – возмутилась я.

– Я тоже хочу послушать. Нам нужен проигрыватель.

Я ткнула пальцем в свой стол. Элис подскочила к нему, нашла закопанный под джинсами проигрыватель и вставила диск. Когда песня включилась, Элис прибавила звук.

– Еще, – попросила я, стоило ей закончиться.

Где-то на четвертый раз мы уже во весь голос пели вместе с Кортни. О месте, где океан унесет с собой все дерьмо. О месте, где можно жить, а не выживать.

– А ты была там когда-нибудь?

– В Малибу? Скажешь тоже! – рассмеялась я.

– Но до него всего три часа езды! Ну, точнее, до Лос-Анджелеса. Когда папа сказал, что мы переезжаем в Калифорнию, я даже обрадовалась. Но потом оказалось, что никто тут не бывал в Лос-Анджелесе. – Элис подергала себя за торчащие во все стороны волосы. – Всего в трех часах отсюда – крутые группы, клубы, фреш-бары! Там творится история, искусство, там океан, а мы сидим тут – и все пропускаем. А там серферы, пеликаны и кинозвезды!

– И все в одном месте? – спросила я, стараясь не улыбаться.

– Да! Мы с тобой должны туда поехать.

С Элис было совсем не так, как с Джанель, когда я судорожно пыталась вставить свои выпирающие детали в пустые ячейки пазла. Сейчас меня не покидало чувство, что Элис пришла и вспомнила для меня сон, который я видела каждую ночь – и забывала наутро.

Теперь я знала, куда ведет тропинка с моей фотографии. По ту сторону холма – Малибу.

Должно быть, мама услышала наше истошное пение, потому как заглянула в комнату и сказала, что мне нужно отдохнуть.

– Завтра снова занесу тебе домашку, – подмигнула Элис.

– Не забудь диск, – напомнила я. По правде говоря, мне совсем не хотелось, чтобы она его забирала.

– Оставь пока у себя, – сказала Элис.

Проводив ее, мама снова зашла ко мне, и я спросила:

– Ты когда-нибудь видела океан?

Несколько секунд мама молчала.

– Нет.

– Мы с Элис поедем к океану.

– Да? – поинтересовалась мама. – И когда же?

– Пока не знаю. Но поедем обязательно.

Мама странно на меня посмотрела: словно я удивила ее – и ей было меня жаль. Или себя. Но она сказала только:

– Пей свой «Гаторейд».

Я прослушала альбом «Хоул» раз десять.

Сегодня я рассказала Элис о том, что случилось в пустыне. Кроме нее, никто не знает. Это как с фотографией над кроватью: я могла либо молчать, либо выложить всю историю целиком.

Я боялась, что все изменится, когда я вернусь в школу. Представляла, как Элис примкнет к шайке Маргариты и станет смотреть сквозь меня. В конце концов, я знаю все о правилах выживания.

Впрочем, на свой счет у меня тоже были сомнения. Вдруг я снова начну тусоваться с Джанель и нашей компанией? Ведь я действительно все знаю о выживании. Как отказаться от теплого, уютного, давно освоенного укрытия?

Но мы с Элис поддерживали связь, как секретные агенты. Прикрывали друг друга, выглядывая снайперов в толпе. Я начала поднимать руку в классе. Хмыкнула и просто прошла мимо, когда Эмбер обозвала меня «шелушащейся мордой». Теперь я не одинокая юкка за гаражом Малыша Майка. Теперь я лес, я дерево-юкка в парке Джошуа-Три.

Собственно, из-за парка я все и рассказала Элис.

– Пойдем туда в субботу, – предложила она после шестого урока.

– Зачем? – спросила я, чувствуя, как желудок завязывается в узел.

– Джошуа-Три – необычное место, я много про него читала. Такой экосистемы больше нигде нет. А я видела его только в темноте.

– Я сэкономлю твое время: там одна пустыня.

– Таб! – Элис прищурилась. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

Даже когда я вела себя как пациентка психбольницы, она не лезла мне в душу. И поэтому я выложила ей все: рассказала про Существо в пустыне, про то, как очнулась на другой стороне парка и доктор сказал, что я вру.

Элис молчала, и мне стало не по себе.

– Наверное, я просто на солнце перегрелась, – добавила я, сама чувствуя в голосе фальшь.

Элис покачала головой.

– Не думаю.

Теперь я уже конкретно перепугалась.

– Почему? У меня случился солнечный удар, я наглоталась ЛСД или сошла с ума! Что значит «не думаю»?

– Помнишь свои губы?

Я собиралась накричать на нее, но Элис выглядела абсолютно серьезной.

– Губы пересыхают сильнее остального лица, потому что на них нет сальных желез, – продолжала она. – Когда я к тебе пришла, ты выглядела так, будто тебя хорошенько поджарили на гриле. Но губы были в порядке.