Зеленый портфель - [16]
АРГО.
Вопль Крика
Исаак БАБЕЛЬ
Был страшный холод во время деникинского наступления. Наш доблестный батальон красных бойцов за пролетарскую революцию стоял в имении князя Голицына-Волконского. В роскошной гостиной барского особняка сидели мы на корточках и смотрели прямо в глотку роскошному камину с инкрустациями. Весело там потрескивали ножки дубового стола, но нам не было весело, потому что только вчера вечером мы сгорели последний ореховый шкаф из карельской березы и гореть уже нечем.
И сидел наш начальник, товарищ Беня Крик, крепко задумавшись. И спросил я у него:
— Обо что вы думаете?
И он мне отвечал:
— Не мешай, я думаю об половую проблему.
И так как я знал, что он ужасно образованный, то я засунул себе свои губы обратно в рот и ничего с него не стал спрашивать.
И тогда поднялся товарищ Беня Крик, красный боец за пролетарскую революцию, который, между прочим, бывший марвихер с Тираспольской улицы, но мы об этом уже не будем говорить, потому что он расстрелян, смерть жулику, за липовые свои мандаты, и тогда поднялся, говорю я, товарищ Беня Крик, и вынул своей верной шашки, и начал рубать половицу за половицей с того пола, на котором мы сидели, и швырять их в печку на чем свет стоит.
И вспыхнула печка на всю гостиную, как революция на всю Россию.
Так мы с товарищем Беней Криком во время страшного холода, когда нечем было топить, освещали половую проблему.
ЗИНОВИЙ ПАПЕРНЫЙ.
Лекция
для школьников в Третьяковской галерее
Как показали наши историки, Иван Грозный был вспыльчив, но отходчив. что мы видим на примере картины Репина "Иван Грозный убивает своего сына". Тема семьи и воспитания лежит в основе этого полотна. Глядя на картину, мы сразу догадываемся, что Иван Грозный, несмотря на государственные дела, лично занимался воспитанием своего сына. Догадываемся мы и о том, что сын его Ваня плохо слушался отца, был недостаточно дисциплинированным и собранным. Отсутствие школьного коллектива также сыграло свою отрицательную роль. Ваня определенно отбился от рук. И вот Иван Грозный, с посохом в руках, берется, может быть с излишней поспешностью, за перевоспитание сына. Художник сочувствует этому родительскому порыву Ивана Грозного и в то же время как бы выносит на наше обсуждение вопрос: не чересчур ли поспешно решают некоторые папаши педагогические вопросы, что приводит к довольно серьезным и досадным промахам.
СЕРГЕЙ СМИРНОВ.
Кавалерный бунт
Семен Бабаевский
Грузовик заплакал тормозами. Молодой архитектор Иван Книга спрыгнул на дорогу. Перед ним лежало его родное село Журавли-в-небе.
Плавно извивалась в живописных берегах полноводная молочная река. По холмам раскинулись богатые плантации тыквы, брюквы и клюквы. Дымили домны металлургического завода, построенного колхозниками из отходов животноводства. Пылило стадо выведенных здесь нейлоновых овец. Белело мраморными колоннами здание нового коровника.
"Чудит отец! — неприязненно подумал Иван. — В стиле позднего барокко строит. Отстал! Автокормилки завел, а в селе ни одного высотного здания. Теплоцентрали и то нет. В хатах живут, как при дедах. Позор! Ну ничего, перестроим!"
Мотоцикл захныкал тормозами. Самодовольно блестя золотой звездой, председатель колхоза Иван Книга-старший распоясавшейся походкой прошел по персидскому ковру в свой кабинет, отделанный карельской березой.
— Ну, сыну, здорово! С прибытием! — враждебно сказал он.
Они яростно сжали друг друга, мстительно слушая треск ломаемых ребер. Потом покурили, чувствуя какую-то неловкость.
— Перестраивать Журавли-в-небе не дам! — сказал отец голосом, полным культа своей личности. — Через мой труп!
— Перестроим через труп! — отрезал Иван.
Председатель схватил массивное золотое пресс-папье, но Иван уже шел по селу упрямым колючим шагом. И Иван Книга-старший отстало смотрел ему вслед, вспоминая свою автобиографию.
Когда-то любил он выпить лишнее и каждую ночь захаживал к вдовушкам. А потом опомнился и решил поднимать колхоз.
— Человек солидный! — говорили колхозники на собрании. — Небось не к девкам, к вдовушкам ходит. Пущай будет председателем.
Хитрый и умный мужик был Иван Книга. Всех обошел. Быстро засеял поля ранней клюквой и поздней брюквой и тотчас же положил в банк миллион. А потом сказал: "Ни пуха ни пера!" — и купил на все деньги уток. И колхоз моментально поднялся, словно на утиных крыльях, мгновенно забогател с буйной силой. А сам Иван Книга сразу стал делегатом и кандидатом.
