Зеленый остров - [26]

Игорь даже покраснел.

— Я вообще в газету больше не стану писать. Ни про кого… — угрюмо сказал он. — Я о другом хотел… Вот скажи, Коль, ты хотел бы себе какую-нибудь другую судьбу?.. Или согласен всю жизнь здесь, на этих вот станках…

— Дак разве судьбу выбирают? — От удивления Сазонов взмотнул крупной головой с щекастым лицом. — Судьба — она и есть судьба. Какая досталась, та и твоя… А в смысле работы я тебе скажу то самое, что и всегда говорил: кому деньги для пользы нужны, тот их всюду заработает. Потому что будет работать, а не валять дурака… Ничего, Игоряшка, вот лет через пяток обженишься, детишек заведешь — и все-то тогда тебе станет ясно и понятно!.. Я, пока холостым был, тоже задумывался над разными вопросами. А теперь совершенно не тянет, ей-богу!..

Разочарованный Игорь пошел с Коршункову. Пришлось подождать: Коршункову не хотелось выпадать из четкого ритма, в котором операции на обоих полуавтоматах замыкались его точными и быстрыми движениями. Наконец Коршунков вырвался, подошел к столу с приборами и, оставаясь на своем месте, наклонился к Игорю.

— Ты чего такой мрачный? — спросил он.

— Пошли, покурим?

— А я только что… прямо здесь, у станков.

— Ну, ладно… давай, крутись дальше, — вяло проговорил Игорь.

— А ты что хотел-то?

— Ничего… Просто решил узнать, какое у тебя настроение.

— Нормальное! — с бодрой улыбкой воскликнул Коршунков. — Процентов на сто сорок нынче сделаю! А у твоего Сазонова в этом месяце самое большее было — сто тридцать. Такие вот пирожки, Игорек! Давай и ты — догоняй! Покажем этим дубам, как надо работать!

* * *

Пожилые работяги после смены домой не спешат: обязательно в душе под горячим дождичком отмоются, потом неторопливо, с перекурами-разговорами одеваются. А у молодых времени в обрез: под струйкой холодной воды из крана кое-как умоются, побросают спецовки в шкафчики на обследование рыжим тараканам, нарядятся в модные брюки и пиджачки — и разбегаются: кто в кино, кто на танцы или на свидание, а кто и за малышом в детский садик или ясли. Коршунков достал из своего шкафчика сверток. Разворачивая, сказал:

— Игорь, есть дело важное. Ты должен меня выручить!

В свертке оказались плитка шоколада и игрушечный бронетранспортер из пластмассы. Игорь с любопытством взял из рук Коршункова игрушку. Хорошо была она сделана: с проступавшими на броне заклепками, с вращавшимися колесами и башенкой пушки.

— Вот на таких машинках я в армии вдоволь накатался! — сказал Коршунков.

— На память, что ли, купил? — удивился Игорь.

— Не так уж там было уютно, чтобы всю жизнь вспоминать… Все это надо одному малышу отдать. Сможешь?

На волейбольной площадке неподалеку от блока цехов, из которого вышли Коршунков и Игорь, уже шла игра. Мяч высоко взлетал над сеткой, игроки, приседая, встречали его напряженно растопыренными пальцами или, с криком подпрыгивая, пушечными ударами посылали через сетку.

А в зеленом, с яркими клумбами сквере над фонтаном шипела высокая струя; поблизости от фонтана возвышалась мраморная стела с именами погибших в Великую Отечественную воинов-заводчан.

— А хорошо все-таки у нас на заводе, — щурясь от солнца, сказал Коршунков. — Прямо настоящий парк!..

— Ничего… — признал Игорь. И напомнил: — Так кому я должен вручить подарок?

— Надо бы это Зоиной дочери отдать… Сможешь?

— А почему я? Сам отдай.

Коршунков остановился, пытливо посмотрел на Игоря.

— Почему, почему… В этом-то вся загвоздка! Не хочется там появляться, понимаешь. Теснота у них в квартире… и вообще: еще подумают бог знает что. А мне надо, чтобы Зоя вышла поговорить. Ты передашь подарок — и она сразу догадается. Теперь все понял?

…Дверь открыла Зоя в коротком халатике, поверх которого был клеенчатый фартук; руки распаренные, лицо розовое, волосы растрепанные.

— А, Игорек! Проходи давай. Только извини за беспорядок: стираем!

— Да я, собственно… — Игорь топтался на месте, не торопясь переступить порог. — У меня дело-то на одну минуту. Даже меньше. Короче говоря, все это — твоей дочери.

— А что там такое?

— Ну увидишь…

— А от кого?

— От… да он внизу дожидается. Если можно — ты выйди к нему поговорить.

— Да кто там? — уже с тревожным нетерпением спросила Зоя.

— Ну, выйди, пожалуйста, — и все сама узнаешь.

— Ах, боже мой! — Зоя рассердилась. — Видишь, я же не одета! У Ленки дизентерийные палочки обнаружили… И вообще, мне некогда!

Но все-таки она отступила, скрылась за дверью ближней из комнат — и скоро вернулась в наспех наброшенном плаще, в косынке.

— Мам, я сейчас вернусь, — крикнула она в сторону кухни, а когда вышли на лестничную площадку, тронув за локоть, остановила Игоря.

— Там Сережка? — спросила она, показав взглядом вниз.

Игорь кивнул.

— Ну я ему сейчас покажу! — грозно воскликнула Зоя. — Тоже мне, жених объявился!..

Она первой, быстро перебирая по ступенькам ногами, побежала вниз. Игорь отстал. Медленно сходя по ступенькам лестницы, он жалел, что его миссия закончилась.

Коршунков сидел в беседке, Зоя стояла перед ним, оттягивая полы плаща сунутыми в карманы руками, и что-то сердито говорила. Коршунков блаженно улыбался.

Игорь побрел к выходу со двора.

И вдруг его окликнули. Обернувшись на голос, он увидел Николая Сазонова, сидевшего на скамейке рядом с толстым стариком в широкополой, мятой велюровой шляпе.