Зеленый Марс - [18]

Койот схватил его за плечо и сильно встряхнул.

– Похоже, что я твой отец, мальчик! – воскликнул он.

– Вы шутите! – Электрический разряд пробежал вдоль позвоночника Ниргала, он побледнел, когда оба они уставились друг на друга. Ниргал удивился, как белый мир может поразить зеленый, сотрясти его до основания, словно молния, пронзившая плоть. Они крепко обнялись.

– Я не шучу! – воскликнул Койот.

Они вновь уставились друг на друга.

– Неудивительно, что ты такой умный, – заметил Койот и весело засмеялся. – Ха-ха-ха! Ничего себе! Надеюсь, ты не возражаешь!

– Нет, конечно, – ответил Ниргал, ухмыляясь, но испытывая неловкость. Он знал Койота недостаточно хорошо, а о концепции отцовства имел понятия еще более смутные, чем о концепции материнства, так что даже не был полностью уверен, что чувствует. Генетическая наследственность, что это такое? У всех них были общие с кем-то гены, а гены эктогенов вообще были модифицированы – так им говорили.

Но Койот, хотя и проклинавший Хироко на все лады, кажется, был доволен.

– Эта стерва и тиранка! Черт бы побрал ее матриархат – она сумасшедшая! Меня поражает то, что она делает! Хотя это в некоторой степени справедливо… Да, справедливо, потому что мы с Хироко представляли из себя кое-что тогда, в Англии, когда были еще молоды. В конце концов, именно поэтому я тут, на Марсе. Безбилетный пассажир в ее уборной, всю мою гребаную жизнь… – Он засмеялся и вновь хлопнул Ниргала по плечу. – Ну, мальчик, позже ты и сам узнаешь, что это значит.

Он ушел танцевать, оставив Ниргала размышлять о случившемся. Глядя, как кружится Койот, Ниргал лишь качал головой. Он не знал, что и думать, в ту минуту мыслительный процесс вообще был крайне труден. Лучше уж танцевать или пойти поискать купальню…

Но тут не было публичных купален. Он бегал кругами по танцполу, превращая бег в своего рода танец, а позже вернулся к тому же холмику, и группа местных собралась вокруг него и Койота.

– Это словно быть отцом Далай-ламы, да? Как это еще назвать?

– Иди ты к черту! Как я уже говорил, Энн рассказала, что они прекратили копать семидесятипятиградусные мохолы потому, что литосфера тут тоньше. – Койот важно кивнул. – Я хочу пойти к одному из выведенных из эксплуатации мохолов и вновь запустить роботов, посмотреть, пророют ли они достаточную дыру, чтобы получился вулкан.

Все засмеялись, но одна женщина покачала головой.

– Если ты так сделаешь, они спустятся вниз, чтобы проверить… Но если ты действительно собираешься сделать это, езжай на север, выбери один из шестидесятиградусных мохолов. Они тоже выведены из строя.

– Но, по словам Энн, литосфера там толще.

– Конечно, но и мохолы глубже.

– Хм-м, – промычал Койот.

И разговор зашел о более серьезных вещах, в основном о непременных вопросах дефицита и о развитии на севере. А через несколько дней они покинули Вишняк, используя другой, более длинный туннель, направляясь на север, и все предыдущие планы Койота пошли псу под хвост.

– Так я живу, мальчик, – только и сказал он.

На пятую ночь поездки по тесно сгрудившимся холмам юга Койот сбавил скорость и обогнул по краю большой старый кратер, опустившийся почти вровень с землей. С остатков древнего обода можно было увидеть, что песчаное дно кратера уродовала огромная темная дыра. Так, очевидно, выглядел с поверхности мохол. Тонкие морозные струйки поднимались на несколько сотен метров над дырой, возникая из ничего, словно по мановению волшебной палочки. Край мохола был скошен, образуя бетонированный спуск, который уходил вниз под углом примерно сорок пять градусов. Сложно было сказать, насколько большой была эта опоясывающая каемка: по сравнению с мохолом она казалась очень узкой, по внешнему ее краю тянулось высокое проволочное ограждение.

– Хм-м, – промычал Койот, вглядываясь в ветровое стекло. Он сдал назад по краю кратера и припарковался, затем скользнул в скафандр.

– Скоро вернусь, – заявил он и выпрыгнул в камерный шлюз.

Для Ниргала это была долгая, беспокойная ночь. Он едва ли спал, до самого утра пребывая во все усиливающейся агонии беспокойства, пока не увидел Койота, появившегося с внешней стороны шлюза как раз перед тем, как часы показали семь, предвещая восход солнца. Ниргал готов был уже пожаловаться на столь долгое отсутствие, но, когда Койот ступил внутрь и снял шлем, стало ясно, что он в дурном настроении. Пока они пережидали день, Койот был поглощен своим искином, советуясь о чем-то и яростно ругаясь, напрочь забыв о своем юном и голодном подопечном. Ниргал не растерялся и разогрел еду им обоим, затем вздремнул вполглаза и проснулся, когда машина, взревев мотором, двинулась дальше.

– Я собираюсь попробовать въехать внутрь через ворота, – сказал Койот. – У них тут серьезная система безопасности. Это займет еще одну ночь.

Он обогнул кратер, припарковавшись на противоположной стороне обода, и в сумерках снова вышел из машины. Его не было всю ночь, и опять Ниргал не мог заснуть. Он спрашивал себя, что будет делать, если Койот не вернется.

А тот на самом деле не вернулся с рассветом. Следующий день был, без сомнения, самым длинным днем в жизни Ниргала, и к вечеру он понятия не имел, что делать дальше. Попытаться спасти Койота? Ехать назад к Зиготе или Вишняку? Спуститься вниз в мохол и отдаться на милость той загадочной системе безопасности, которая поглотила Койота? Все это казалось невозможным.