Зеленый мальчик с пальчик - [2]

По дороге домой я завернул к Стивенсу. Банкир уже ждал меня на улице. Вид у него был ужасный. Он повел меня за дом к большому цветнику, представлявшему печальное зрелище. В саду не осталось ни одного живого цветка. Все они погибли и, увядшие, валялись на грядках.

— От чего это могло произойти, Джон, — спросил Стивенс так, что его слова и тон, какими они были сказаны, вызвали во мне жалость.

В конце концов, эти цветы многое значили в его жизни. Он выращивал их из особых семян, все время нянчился с ними, и они у него были высший сорт.

— Возможно, их опрыскали каким-то химикатом, — заметил я.

Обойдя кругом сад, и пристально осмотрел увядшие цветы, но нигде не заметил следов ожогов, обычно оставляемые химикатами.

Затем я увидел маленькие ямки — сперва только две, а затем, осмотрев все вокруг, еще целую дюжину.

Диаметром в дюйм, ямки виднелись по всему саду, словно кто-то взял черенок лопаты и понатыкал дыр по всему участку. Опустившись на колени, я увидел, что ямки имели коническую форму — так образуются лунки, когда из грядок выдергивают растения с толстыми корешками.

— Вы что, недавно пропалывали сорняки? — спросил я Стивенса.

— Да, но не такие крупные, — отвечал банкир. — Вы, Джо, знаете, сколько сил и труда я вкладывал в эти цветы: поливал и разрыхлял землю, опрыскивал, вносил точно установленное количество минеральных удобрений в почву…

Я слушая вполуха и не мешая ему выговориться, тем временем подобрал комочек земли и растер его пальцами. Это была совершенно высушенная земля, она рассыпалась от малейшего прикосновения.

— Вы давно поливали эту грядку? — спросил я.

— Вчера вечером, — ответил Стивенс.

— А когда вы увидели, что ваши цветы погибли?

— Сегодня утром. Вчера вечером они были в хорошем состоянии, а сегодня… — И его глаза быстро заморгали от слез.

Я попросил у него стеклянную банку и наполнил ее почвой.

— Пошлем в лабораторию и посмотрим, что с ней случилось, — сказал я Стивенсу и, распрощавшись, ушел.

По дороге домой я увидел, как свора собак окружила что-то у ограды перед моим домом — собаки, как известно, любят гонять кошек. Я припарковал машину, взял черенок от старой мотыги и вышел на улицу спасти кота, которого собаки, видимо, загнали под изгородь.

При виде меня собаки разбежались, и я стал искать бедного кота под забором. Но там никого не оказалось, так что мое любопытство усилилось, и мне захотелось понять, на кого же тогда собаки накинулись. Итак, я продолжал поиски.

И нашел!

Оно лежало на земле под самыми нижними ветками живой изгороди, словно сползло туда в поисках укрытия.

Я протянул руку и вытащил его наружу: какой-то сорняк футов пять длиной, с очень странной корневой системой: восемь корней, каждый диаметром с дюйм у основания. Корни не перевивались, как обычно у растений, а были похожи на отростки по четыре в ряд на каждой стороне растения. Я осмотрел их внимательно и увидел, что корни не были отломаны, а имели тупые прочные кончики. Стебель у растения внизу был толщиной в кулак. От него отходили четыре крупные ветки, покрытые толстыми прочными мясистыми листьями, однако концы ветвей с фут длиной были голыми. На верхушке имелось несколько мясистых завязей стручков. Самый крупный был похож на небольшой кофейник.

Сидя на корточках, я разглядывал растение, но чем больше смотрел, тем сильнее недоумевал. Мне, как окружному агенту по сельскому хозяйству, следует хоть немного знать ботанику, но это растение ни на что из виденного мною прежде не было похоже.

Я перетащил его через лужайку к сараю с инструментами и бросил там, решив заняться им посерьезней завтра утром. Затем направился домой, чтобы организовать ужин: поджарить бифштекс и приготовить тарелку зеленого салата.

Поужинав и вымыв посуду, я заглянул в справочник по ботанике: нет ли там каких-либо сведений, которые могли бы помочь определить, что это за растение я нашел?

Однако в справочнике ничего такого не оказалось. Перед тем как лечь в кровать, я взял карманный фонарик и вышел во двор, чтобы заглянуть в сарай, возможно, рассчитывая, что сорняк окажется каким-то другим, чем я его помню.

Открыв дверь сарая, я осветил фонариком то место, где бросил растение, но его там не оказалось. В одном из дальних углов послышался шелест листьев, и я направил луч света туда.

Мой сорняк переполз в угол и старался подняться — его ствол, прижавшись к стене сарая, изогнулся так, как человек изгибает спину, когда хочет подняться.

Стоя с раскрытым ртом и глядя, как сорняк старается выпрямиться и встать, я в первый момент оцепенел от ужаса, а затем кинулся в угол сарая и схватил топор.

Если бы тому удалось подняться, я, вероятно, изрубил бы его на куски. Но пока я стоял с топором в руке, я понял, что растение не может встать. И меня ничуть не удивило, когда оно свалилось на пол.

То, что я дальше сделал, было столь же неразумно и выполнено помимо моей воли, как инстинктивное хватание за топор.

Я отыскал старую ванну и наполнил ее водой. Затем подобрал с пола растение, почувствовав при этом, как оно начало извиваться, словно червь, и сунул его корнями в воду. Потом перетащил ванну к стенке сарая так, чтобы сорняк мог, держась за стенку, стоять прямо.