Зеленый и в пупырышках - [14]

Глава пятая, в которой слышится скрип старой телеги и несется вдогонку лай собак, а крики побежденных сменяются задорным женским голосом

Как и следовало ожидать, я проиграл. А вы попробуйте играть, когда все мысли заняты книгой. «У меня есть мысль, и я ее думаю», так, кажется, говорил персонаж из детского мультфильма. У смешного удава, измеренного в попугаях, были друзья, и они помогли разобраться с мыслями. А мой друг — вон, гоняет свою армию на экране из угла в угол и надо мной только смеется. Ничего, мы еще посмотрим, кто прав окажется.

Зато партия быстро закончилась, не пришлось впотьмах возвращаться домой — время только послеобеденное. Хотя Валерка недовольно бурчал, слишком легко, по его мнению, я проиграл. Неинтересно. Я двумя руками — за. Но смеяться над друзьями тоже не интересно. Я не обидчив и на завтра все забуду. Уже забыл. Лишь бы книга про моего тролля продолжилась дальше. Иногда так хочется верить в сказки. Вот, придешь домой, откроешь книгу, и обнаружишь, что страницы заполнены текстом дальше.

Книга встретила меня, словно добрый старый друг.

Страницы были заполнены.

А ведь я и сам не верил. Не верил! Ведь я только фантазировал. Так не бывает!

Но рассказ про тролля устремился дальше, вовлекая в чтение, и заставляя забыть про все остальное.

«Город-столица оказался похожим на тот, каким я его представлял по рассказам папы: большие каменные здания с флюгерами и флагами, выше всех — башня ратуши с часами. Стена вокруг города чуть пониже. Возле городских ворот стоят двое сонных стражей.

Папа мне рассказывал, что у города-столицы несколько ворот. Южные, которые я разглядывал, были самыми тихими. Здесь почти вплотную к городу подходил лес. Сколько ни пытались люди с ним бороться, спиливая деревья и выкорчевывая пни, вскоре лес снова наступал, возвращаясь в свои прежние границы. Скорее всего, здесь не обошлось без волшебства. Сейчас между лесом и людьми установлено равновесие: люди почти не трогают деревья в этом лесу, добывая древесину в окрестных рощах, а лес не наползает на городские стены. Чуть-чуть, но держит расстояние.

Поэтому, возле южных ворот обычно тихо. Здесь проезжают только купцы, везущие товары в наше болото и обратно. Изредка ездят те, кто отправляется еще дальше — торговать с дальними кланами троллей, где можно разжиться панцирями болотных черепах. Из черепашьих панцирей так хорошо делать гребни и крепкую посуду. Только черепах жалко. Видел я их панцири — отец иногда покупал у возвращающихся из дальней поездки торговцев. Они же и привозили к нам письма от маминой сестры Вилаамы с Мшистого болота. И уж совсем редко городскую черту может пересечь крепкая повозка купца вместе с вооруженной охраной. Это значит, что очередной искатель приключений и наживы отправился в дальние земли — к жителям южных земель, где, говорят, даже цвет кожи у людей не белый, а черный, а тролли и вовсе не живут. Редко кто отваживается отправляться в столь дальнюю дорогу.

Сегодня же, к моему удивлению, было весьма оживленное движение. Несколько торговцев на повозках пытались проехать одновременно и образовалось небольшое столкновение. Повозки стояли в воротах, сцепившись бортами, без всякой возможности разминуться. При этом хозяева повозок отчаянно ругались, размахивая руками — выясняли, кто прав. Стражники безразлично наблюдали за этой картиной. Большой сом, лежащий на ближайшей ко мне повозке, шевелил усами и грустно смотрел в мою сторону, словно видел меня сквозь заросли кустов, в которых я прятался.

Рядом со мной скрывался единорог Кевин.

То и дело слышалось слово «ярмарка», но значения его я не знал.

Я стоял и с сомнением смотрел на сонных стражников и ругающихся торговцев, не зная, как поступить — обратиться ли за помощью к ним? Что-то удерживало меня от этого. И тут я увидел, что по лесной дороге едет запряженная усталой и недовольной после длительной дороги лошадью повозка с двумя людьми. При виде города, лошадь воспрянула духом и рванулась вперед.

— Тпру-у, — закричал возница, натягивая вожжи. — То не заставишь ее идти, а тут, вишь, побежала.

Ехавшие в повозке были купцами. Одного из них я узнал — он часто приезжал к нам в Сосновое болото.

— Я пойду к ним, — сказал я Кевину.

Кевин неуверенно посмотрел на телегу.

— Мне они не нравятся, — сообщил единорог. — Могут быть неприятности. Я лучше тебя в лесу подожду. Если что — потом тебя найду.

— Как? — удивился я.

— Я же все-таки магический зверь! — Кевин сверкнул своим рогом. — У меня много талантов, о которых ты и не подозревал.

— Ты даже на дорогу меня вывести толком не смог, — с сомнением покачал я головой.

— Тогда не смог, а сейчас все смогу, — заверил Кевин.

Ладно, придется оставить его здесь одного. И в самом деле, не тащить же за собой в город единорога.

Телега с купцами остановилась, ожидая, когда затор впереди, наконец, расчистится. Они беседовали друг с другом. И разговор шел о моем доме.

— Думаю, заеду к троллям, — говорил купец своему попутчику. — И что я вижу? Нет больше деревни зеленокожих. Вся разорена. Только колючие кусты везде растут. Не проехать. Не иначе, — он наклонился ближе к собеседнику, — не иначе, как Черное Дерево тут замешано.