Зеленый - [3]

– Хороший вопрос, – снисходительно улыбнулся ювелир. – Видите ли, девушка… Гм, я хотел сказать, адвокат. Как я уже пояснил, камень обладал сильным блеском и слегка желтоватым оттенком. Говорят, что так горят глаза у тигра, преследующего добычу. Не знаю, правда это или нет…

Дубровская на мгновение представила тигра, несущегося по сочной траве. Мощное гибкое тело, оскаленная пасть и глаза, сверкающие, как бриллианты. Что же, вполне возможно…

– Вы не сказали про часы, – напомнил судья. – Как я понимаю, это единственная вещь, возвращенная вам.

– Совершенно верно, – вздохнул Липман. – К сожалению, судьба моей коллекции так и осталась невыясненной. Да вот про часы… Брегет мастера Бреге. Круглая форма и посеребренный золотой циферблат. С обратной стороны выгравирована надпись «Филиппу от Розы с любовью».

– Роза – это…

– Роза – это моя покойная жена. Как понимаете, этот подарок дорог мне как память. Хвала небесам, что он опять вернулся ко мне.

– Ну а теперь вам придется вспомнить обстоятельства похищения вашей коллекции, – попросил судья.

Ювелир прикрыл глаза. Прошлое опять возвращалось к нему…

Казалось, та самая роковая суббота ничем не выделялась из череды обычных дней. Во всяком случае, ювелир мог сказать вполне определенно: знамения свыше не было. Даже внутренний голос не произнес ему вкрадчиво: «Готовься! Сегодня произойдет то, чего ты меньше всего ожидаешь».

Моросил отвратительный нудный дождь, и уже часов в шесть, когда сад за окном утонул в сумерках, Липман попросил горничную:

– Зашторь-ка окна, милая.

Сметливая девушка Маша знала, что за этим последует. Ювелир достанет из сейфа свою коллекцию и, усевшись за массивным столом в кабинете, начнет перебирать драгоценные экспонаты: рассматривать их через лупу, глядеть на просвет. И так он может провести не один час, как завороженный любуясь бесценными созданиями природы и рук человеческих. Надо сказать, что это стало уже многолетней привычкой: раз в неделю, субботний вечер, проводить наедине со своими камнями. Правда, иногда он приглашал к себе в кабинет дочь Елену и, усадив ее в глубокое кресло, демонстрировал ей свои сокровища.

– Гляди-ка, милая. Вот это… – Он поднимал вверх массивный перстень с бриллиантами. – Это твое свадебное путешествие. А вот этого гарнитура хватит на приличную квартирку с первоклассным ремонтом. Но, быть может, мы приобретем тебе шале в Швейцарии? Тогда к гарнитуру нужно добавить еще это и это. Как ты думаешь, дорогая?

Елена пожимала плечами. Она знала о навязчивой идее своего отца выдать ее замуж за состоятельного банкира Савицкого. То, что кандидат на роль супруга был лыс и чрезмерно упитан, не имело особого значения. Зато он был надежен, как сейф в его банке, и мог обеспечить Елене и их будущим отпрыскам роскошную жизнь.

– Хороший муж должен быть скучным, – вещал отец. – Это замечательное качество, дорогая. Ну, что толку в этих розовощеких юнцах, превращающих жизнь в карусель? Балаган хорош только на площади. Жить же в нем неуютно. Кроме того… – он обращал свой взор на бархатные коробочки, – кроме того, у господина Савицкого хватит ума не спустить твое наследство, а сохранить его и передать потомкам. Правда, вот это сокровище, – он бережно приподнимал футляр с «Тигровым глазом», – это я оставлю себе, дорогая. Уж не обессудь…

Его огорчало, что единственная дочь, наследница большого состояния, никак не хотела взяться за ум. Бесспорно, она была умна, но слишком уж современна, раскованна. И это ее увлечение – театр… Конечно, ювелир и сам любил посещать нашумевшие постановки, но одно дело сидеть в партере, как полагается приличному человеку, а совсем другое – кривляться на сцене. Не слишком почтенное занятие для девушки из хорошей семьи. Опять же вся эта богемная жизнь… Нет, определенно ни один благовоспитанный человек не захочет иметь жену-актрису…

В тот самый вечер Липман нотаций дочери не читал. Он сидел в своем кабинете, привычно наслаждаясь созерцанием своей коллекции. От приятных дум его отвлек стук в дверь.

– Папа, тебе звонят, – сообщила Елена.

– Пусть перезвонят через час, – отмахнулся он.

– Но там говорят, что дело срочное.

– Ох уж эти срочные дела! Что еще стряслось?

– Сказали, что хотят переговорить только с тобой. Какая-то женщина. Похоже, она сильно взволнована.

Липман вздохнул.

– Ты же знаешь, дорогая, что, кроме тебя и твоей матери, для меня в мире не существует женщин, – проговорил он, запахивая халат. – Ну ладно, так и быть, сделаю исключение для этой телефонной террористки.

На полпути ювелир остановился. Коробочки, еще не раскрытые, лежали на столе. Он посмотрел на полупустое нутро сейфа и подумал, не стоит ли убрать все. Но в конце концов махнул рукой. Они жили в загородном доме с собственной огороженной территорией и камерами слежения, так что, если рассуждать здраво, постороннему человеку взяться здесь было неоткуда. Но, будучи человеком осторожным, Филипп все-таки запер дверь в кабинет, а ключ положил в карман халата.

Отсутствовал он минут пять-семь. Как и предполагал, ничего неотложного в этом звонке не было. Сумасбродная дамочка, его давняя клиентка, пыталась выяснить, насколько велика вероятность приобретения подделки в ювелирном магазине. Липман говорил ей прописные истины о заключениях авторитетных специалистов по камням, но собеседница слушала его вполуха, задавая и задавая глупейшие вопросы и сводя его с ума. В общем, когда она наконец положила трубку, ювелир почти выбился из сил. Чертыхаясь, он направился в свой кабинет, а когда открыл дверь ключом, не поверил своим глазам. Стол был пуст. Бесценная коллекция исчезла…