Зеленый автомобиль - [64]

— При чем же тут твоя жена?

— Жена! Ты про жену? Она ничего, жена. Она тоже была при этом! Черт знает что это было за время.

Карталоне снова наполнил бокал и чокнулся с Кампобелло.

— Стоило мне это дорого,  — заплетающимся языком продолжал граф,  — очень дорого!.. Она все не хотела даваться в руки, бабочка моя яркокрылая… Целый год таскала меня за собой с места на место… Да! Каждый вечер я должен был клясться ей, что сделаю ее своей женой. Постой, постой, ты ее откуда знаешь? — вдруг обратился граф к Карталоне.

— Еще из Турина,  — ответил тот.

— Турин!.. Турин!..  — Граф, видимо, собирался с мыслями.  — Верно, она была там! Красавица, а? Хоть куда штучка?

— Еще бы. Каждый вечер из-за нее цирк был битком набит.

Граф спьяна не заметил ловушки.

— Я думаю,  — отозвался он,  — в Париже дрались за билеты на ее представления. Когда я запретил ей выступать, директор прибежал ко мне, чуть ли не рыдая, и умолял не разорять его… Потом какая-то там подруга сломала ногу… в ее пользу состоялось специальное представление, и я должен был позволить жене выступить еще раз… Посмотрел бы ты, что тогда было!.. Во какими буквами напечатали они ее имя — «Мара Цинцинатти», и три часа спустя не было ни одного билета.

Разорвавшаяся бомба не произвела бы большего эффекта, чем злополучное имя.

Все точно окаменели.

— Разве… разве ваша жена урожденная Мара Цинцинатти?

— Ни… это ее… ну, псевдоним, что ли,  — пролепетал окончательно опьяневший граф.

— Она — урожденная Виолетта Креспо,  — как бы вскользь бросил Карталоне.

— Да… правильно,  — пробормотал граф,  — только это я вам… по секрету… потому… мы друзья. А другим никому ни словечка. Теперь ее зовут Виолетта Гибсон. Какой-то старикашка-американец ее удочерил.

Доктор Мартенс незаметно вышел из комнаты.

Граф продолжал свое бессвязное повествование о том, как он познакомился с Виолеттой в Риме… венчался в Париже, в соборе Парижской Богоматери… Как во время путешествия по Америке Виолетта переменила свою фамилию на фамилию Гибсон… и как семья графа ничего не имела против его женитьбы на американской миллионерше.

— Скажи, пожалуйста,  — сказал Карталоне, видя, что граф уклоняется от интересующей их темы,  — не говорила ли тебе жена о некоем Кастелламари?

Граф залпом выпил бокал вина.

— Кастелламари!..  — Граф едва ворочал языком.  — Кастелламари!.. Сын… сенатора в Be… Венеции.

— Да, да. Он жил со мной в Турине и через меня познакомился с твоей женой.

— Говорила про Кастелламари… говорила… часто… только я плохо помню что… Кажется, просила меня справиться, где он живет… Только узнать мне ничего не удалось… Признаться, я был рад. Интерес жены к этому субъекту возбуждал… мою ревность. Это очень понятно!.. Да. Потом я слышал, что он умер…

— Это правда,  — многозначительно подтвердил вошедший доктор Мартенс,  — сообщите это графине, если это ее еще интересует.

Было уже четыре часа утра, и компания стала расходиться вопреки просьбам Кампобелло.

Неверными шагами сошел граф с лестницы и почти упал в пролетку одного из стоявших перед театром извозчиков. Там он немедленно заснул и проснулся только у подъезда своего дома.

— Скорей, скорей! Нам нельзя терять ни минуты,  — торопил Сфора доктор Мартенс, поспешно усаживаясь в экипаж.

— Куда мы отправимся?

— Куда? Что за вопрос! К графине, конечно. Я разбудил начальника тайной полиции и все сообщил ему по телефону. Он, весьма возможно, уже поджидает нас.

— До свидания, господа.

— Разве вы не берете нас с собой? — крикнул Фернкорн.

— С удовольствием, если хотите.

По улице быстро покатились два экипажа.

Около дома графини Кампобелло Мартенс услышал сигнальный свисток.

Он дал ответный сигнал… три темные мужские фигуры отделились от стены.

— Хорошо, что вы приехали,  — приветствовал компанию подошедший Вурц,  — граф только что вернулся. Я видел его у окна. Скорее действуйте! На этот раз добыча от нас не уйдет!

С этими словами он в сопровождении Сфора, Мартенса и агентов направился к дому.

Бесконечно тянулось для графини время до возвращения графа.

Беспокойно ходила она взад и вперед по комнате и каждые десять минут звонила, чтобы узнать, не приехал ли он.

Она была глубоко потрясена. Вид человека, который был близким другом Кастелламари и жестоко ненавидел ее, ледяным ужасом наполнил ее сердце.

Что ему так внезапно и после стольких лет понадобилось в Вене? Случайно ли он попал в театр? Или он догадывался и решил преследовать ее? И зачем он заговорил с ней?

Если бы только она не растерялась и приказала мужу ехать с ней домой! Но она бежала, точно земля горела у нее под ногами.

Медленно и томительно проходил час за часом…

Графиня стояла у окна, прижавшись пылающим лицом к холодному стеклу.

Наконец она услышала, как подъезжал экипаж.

Слава богу! Наконец-то она узнает! Она дрожала, колени ее подгибались.

Еле дотащилась она до двери и услышала, как граф с трудом взбирается по лестнице… Лакей, привыкший к подобным поздним возвращениям своего барина, помог ему взойти на ступени и довел до спальни.

Здесь граф тяжело повалился на диван; лакей молча принялся раздевать его.

Не успел Кампобелло неверной рукой сорвать с себя галстук, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня.