Зеленые глаза - [2]
— Иньиго, ты уже в летах, ты знаешь каждый камень на Монкайо, ты жил на ее склонах, преследуя зверей, ты много раз взбирался на ее вершину в своих бесчисленных охотничьих вылазках, скажи мне, встречал ли ты женщину, что живет там?
— Женщину?! — с удивлением воскликнул егерь, не сводя с него глаз.
— Да, — сказал юноша, — со мной происходит что-то странное, очень странное… Я думал, что смогу сохранить эту тайну навечно, но больше не могу ее скрывать: она переполняет мое сердце и выражается у меня на лице. Я открою ее тебе… Ты поможешь мне развеять тайну, что окружает это создание, которое, кажется, существует лишь для меня, потому что никто ее не знает, не видел, ничего не может мне о ней сказать.
Егерь молча придвинулся к своему господину, от которого ни на секунду не отводил изумленных глаз. Юноша, собравшись с мыслями, продолжил:
— С того самого дня, когда, несмотря на твои роковые предсказания, я добрался до Тополиного источника и, перейдя его воды, заполучил оленя, которому ваше суеверие позволило убежать, в моей душе поселилось желание одиночества.
Тебе неведомо то место. Представь: вода пробивается сквозь скалу и стекает, скользя капля за каплей по зеленым колышущимся листьям, растущим от начала источника. Эти капельки, что, разлетаясь, блестят, как золотые песчинки, и звучат, как музыка, воссоединяются на траве и журча, журча, словно пчелы, жужжащие вокруг цветов, стекают по песку, пробивают себе русло, борются с препятствиями на своем пути, налетают друг на друга, подскакивают, бегут то со смехом, то со вздохом, пока не впадут в озеро с неописуемым шумом. Плач, слова, имена, песни — чего я только не слышал в этом шуме, пока сидел один в лихорадочном состоянии на скале, к подножию которой падают воды этого загадочного источника, чтобы найти покой в глубоком озере, чью неподвижную поверхность едва колышет вечерний бриз.
Там все проникнуто величием. В тех местах живет и втягивает душу в свою неизъяснимую тоску одиночество с тысячью непонятных голосов. Кажется, что в серебристых тополиных листьях, в пустотах скал, в волнах озера с нами говорят невидимые духи Природы, которые в бессмертной душе человека признают брата.
Когда на заре ты наблюдал, как я, взяв с собой арбалет, направлялся к горе, я не собирался теряться в зарослях в погоне за добычей, я шел к берегам реки, чтобы найти в ее водах… не знаю что… какое-то безумие! В день, когда я перепрыгнул через нее на своем Урагане, мне показалось, что на дне реки я увидел, как что-то блеснуло, что-то странное… глаза женщины.
Должно быть, это был луч солнца, прокравшийся, как змея, сквозь пену, а возможно, один из тех цветов, которые плывут среди водорослей, растущих в глубине озера, и чьи чашечки кажутся изумрудом… не знаю. Мне показалось, что я поймал чей-то взгляд, взгляд, который зажег во мне какое-то абсурдное, невыполнимое желание: найти человека с такими же глазами.
В своих поисках я шел к тому месту день ото дня.
Наконец, одним вечером… казалось, что все происходило во сне… но нет, это было на яву… я говорил с ней уже много раз, как говорю сейчас с тобой… Однажды вечером я встретил несомненно красивую женщину — она сидела на моем месте в длинной одежде, полы которой достигали воды и колыхались на ее поверхности. Золотистые волосы, ресницы, сияющие, как лучики света, и окруженные этими ресницами беспокойные глаза, которые я уже видел… да, видел, потому что это были глаза, что запечатлелись в моей памяти, — глаза той женщины: такие, невозможного цвета, такие…
— Зеленые! — воскликнул Иньиго с чрезвычайным ужасом в голосе, приподнявшись в то же мгновение в кресле. Фернандо взглянул на него удивленный тем, что Иньиго верно продолжил его мысль, и спросил с чувством тревоги и радости одновременно:
— Ты ее знаешь?
— О нет! — сказал егерь. — Да избавит меня Господь от встречи с ней! Но родители мои, запретив мне приближаться к этому источнику, говорили, что у духа, домового, демона или женщины, что живет в его водах, зеленые глаза. Заклинаю вас ради тех, кого вы больше всего любите, не возвращайтесь к Тополиному источнику. Однажды вас настигнет его кара и вы расплатитесь за то, что побеспокоили его воды, своей жизнью.
— Кого я больше всех люблю… — прошептал юноша, грустно улыбаясь.
— Да, — продолжил старик, — ради ваших родителей, ваших родственников, ради слез той, которую небеса предназначили вам в жены, ради слез слуги, что был свидетелем вашего рождения…
— Ты знаешь, кого я люблю больше всех на этом свете? Ты знаешь, за что бы я отдал любовь отца, поцелуи той, что родила меня на свет, и всю ту нежность, которую могут подарить мне все женщины на земле? За один взгляд, за один-единственный взгляд этих глаз… Как я могу перестать искать их!
Фернандо произнес эти слова с такой интонацией, что слеза, застывшая на глазах у Иньиго, скатилась в тишине по его щеке, и он мрачно сказал:
— Да исполнится воля небес!
III
— Кто ты? Откуда ты? Где ты живешь? День ото дня я прихожу сюда в поисках тебя, я не вижу ни коня, что привозит тебя сюда, ни слуг, сопровождающих тебя. Сбрось загадочную вуаль, которая тебя покрывает, как глубокая ночь. Я люблю тебя, и будь ты из благородной семьи или простолюдинка, я буду твоим, твоим навеки…
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
«Жизнь, приключения, испытания и наблюдения Дэвида Копперфилда-младшего из Грачевника в Бландерстоне, описанные им самим (и никогда, ни в каком случае не предназначавшиеся для печати)» — таково было первоначальное полное заглавие романа. Первый выпуск его был издан в мае 1849 года, последующие выходили ежемесячно, вплоть до ноября 1850 года. В том же году роман вышел отдельным изданием под заглавием «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим». Хотя в этой книге Диккенс и рассказал о некоторых действительных событиях своей жизни, она не является автобиографией писателя.
Более полувека активной творческой деятельности Петра Дмитриевича Боборыкина представлены в этом издании тремя романами, избранными повестями и рассказами, которые в своей совокупности воссоздают летопись общественной жизни России второй половины XIX - начала ХХ века. В третий том Сочинений вошли: роман "Василий Теркин" и повесть "Однокурсники".
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Еще в юности Акутагава определил для себя главную тему творчества: бесконечная вселенная человеческой души и тайны человеческой психологии. За короткий срок, что был отпущен ему судьбой, он создал около полутораста новелл, эссе, десятки миниатюр, сценарии, стихотворения. Материалы для многих своих произведений писатель черпал из старинных хроник, средневековых анекдотов и феодального эпоса. Акутагава подчеркивал, что психология человека мало меняется на протяжении веков, и с тонким вкусом, неподдельным юмором и ярким литературным даром создавал свои бессмертные новеллы.
От исторических и фольклорных сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Бене, представленный в этом сборнике. Для рассказов Бене характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.
Подлинная фамилия этого замечательного писателя — Домингес Бастида, печатался же он под фамилией Беккер, второй, не переходящей к сыну частью отцовской фамилии. Родился он в Севилье, в семье давно обосновавшихся в Испании и уже забывших родной язык немцев. Рано осиротев, Беккер прожил короткую, полную лишений жизнь, которая стала таким же воплощением романтической отверженности, как и его стихи. Умер Г. А. Беккер в расцвете творческих сил от чахотки.Литературное наследие писателя невелико по объему, и большинство его произведений было опубликовано лишь посмертно.