— И не знаю, Прокопушка, слаб еще я. Еще бы до вечеру отлежаться, и в ночь уж пошел бы я.
— Пускай так и будет.
— Тут, Прокоп, беда со мной приключилась, — конюх решился открыться кузнецу, тот, может, присоветует что, святые места какие, или наоборот, бабку-ведунью. Буковки порядком беспокоили Акима и он мечтал только, чтобы они пропали и дали ему жить спокойно. — я, когда в погреб меня Митрофан бросил, головой сильно ударился. И теперь у меня перед глазами буковки зеленые, пишут что-то непонятное. Прямо оморок какой-то. И сны чудные сняться. Толи ангелы божьи, толи бесы видятся.
Прокоп сел рядом с ним.
— А что ж пишут-то?
— Вот прямо сейчас написано, — конюх всмотрелся в надпись и прочитал по складам, как в школе учили, — “Ле-че-не е-ще не за-кон-че-но ве-ди-те до-по-нит-но жи-вот-ных бел-ки”. Фу, аж взопрел, тяжко читать мне.
— А что это значит? Куда белок водить?
— Не знаю, вот сейчас другое: “Во-ста-нов-но семь восемь про-цы-це, не могу прочитать, про-дол-жи-те ле-че-не”.
— Ничего понять не могу. Может, это бесы какие соблазняют тебя? Или ангелы божью подмогу призывают в борьбе с дьяволом, что в барском доме обосновался?
— Вот и я не знаю, бесы или посланцы Спасителя нашего. Надо бы святой водой окропиться, а еще лучше — к мощам каким приложиться. Мощи, они завсегда помогают, в них сила великая. Нету у тебя ладанки с мощами?
— Нету, была, да украли на ярмарке, нехристи.
— И вот что еще, Прокоп, сдается мне, что видел я сон про эти буковки, там мне все как есть рассказали про них, только не помню я ничего из того сна. Вот, вспомнил: ты знаешь, кто такие муфлоны?
— Нет не знамо мне слово такое, — кузнец потеребил бороду, — вот что, я пойду на дворе покажусь, работой какой займусь, чтобы подозрения всяческие отвести. Подумаю, что сделать можно с такой напастью. А лучше Нюрку спрошу, она завсегда на кухне всяких богомольцев подкармливает, странников, страниц, калек перехожих, что от святых мест идут. Может, знает, где какого старца или старицу способную твой оморок отвесть.
К вечеру пришла Нюрка, принесла много еды, Аким аж осоловел, когда доел, а когда проснулся после дремы, то буковки возвестили, что лечение закончено и появилась еще одна надпись, озадачившая его не меньше пресловутых белок.
«За успешное решение квеста лечения, начисляется одно дополнительное очко развития умений. Предлагаем вам развить умение «Инженер» оружия или открыть новое умение «Убийца». Да — Нет»
«Да вот еще я убивцем душегубом не был никогда. А вот анжанер, как землемер Козьма Карлович лучше, это вот почетно. Он хоть из немчуры орусевшей, но человек честный, хорошей», — подумал Аким.
В голове, как и ранее блямкнуло.
«Продолжить умение «Инженер». Открыть ветвь навыка «Создавать оружие» или продлить ветвь навыка «Вивисектор»?
«Да что же вы проклятущее меня никак не оставите?!», — завопил про себя Аким.
Но немного поразмыслив, пришел к выводу, что кто такой вивисектор он не знает, а вот оружие какое может и сгодится, когда уходить будет вечером. Кто его знает, может баре очнуться и в своем бесовском обличие нападут на него.
«Давай оружие, бесовская ваша воля!»
В голове снова блямкнуло. Уж привычным ручейком побежали цифры, буквы…. И тут же появился рисунок наподобие дерева, перевернутого ветками кроны вниз. И на нем замест плодов кружочки с картинками странными. На одной толстой ветке светились два кружочка. В одном рисунок ножика лекарского, впрямь как у земского доктора Сдохнева, когда он чирей вскрывал оному из крестьян, Аким видел и написано «Вивесектор». А на другой шестерня похожая на ту, что на мельничном валу стоит и надпись «Инженер».
Блямк!
«Вы можете создавать оружие с помощью крафта из всех подручных предметов и объектов. Но помните, при использовании навыка может произойти непредсказуемое обратное воздействие».
«Да чтоб вас ироды! Ну почто слова все вымудренные не русские!», — выругался он.
Но Аким чувствовал себя на диво хорошо. Самым странным был вновь выросший зуб, выбитый еще прошлой зимой, когда дрались с соседней деревней стенка на стенку. Тогда здоровенный крестьянин из деревни Нищевка, Ванятка Большежопов, ему оглоблей так прошелся, что зуб выбил словно его и не было. Едва он тоды увернулся, а то и голову бы снес. Но вот сейчас зуб вырос маленький, но вырос же! И конюх счастливо пробовал его языком, не пропал ли.
А вечером, как начало темнеть, пришел Прокоп и Нюрка.
— Ну что Аким, пора. А то Барин и его приятели уже зачинают просыпаться и готовятся к всенощному бесовскому шабашу.
— Пойдем, Прокопушка, Акимку проводим. Я тут тебе на дорожку немного собрала, — всхлипнула Нюрка
Но не тут то было. Снаружи раздоился стук в дверь и мерзкий крик барина Илионора Владимировича.
— А ну Прокоп…. Иуда проклятый отворяй свою дверь. Знаю, что ты там Акимку бывшего полюбовника моей жены Мессалины римской блудницы прячешь. Будет вам сейчас всем от нас расправа.
Нюрка вскрикнула и, прикрыв рот рукой прошептала.
— Ой, свят, что же это теперь с нами всеми будет, — сказала она и заплакала.
Но Прокоп насупился, крякнул глухо по-мужицки, чего ему теперь уже терять.
