Зеленоглазка - [34]

– Пока не родился я, отец был капитаном китобойного судна, – рассказывал он, – его корабль перевернулся у мыса Горн… но он сумел привести его обратно в Нантукет.

– А ты, Адам? – нетерпеливо перебила я. – Ты сам водил корабли?

Он мрачно взглянул на меня.

– Да, «Джулию Джейсон-2». Я потопил ее в Бассовом проливе.

Меня поразила перемена, происшедшая в его лице, когда он говорил это: оно стало жестоким, а на секунду даже исказилось страданием. Голос звучал отчужденно и холодно. Наверное, в этот момент он меня ненавидел.

Никто из нас не знал об Адаме так много. Может быть, Ларри слышал об этом, но разве Ларри кому-нибудь расскажет. В колонии существовал неписаный закон, по которому не обсуждалось ничье прошлое.

Сейчас я нарушила этот закон и теперь узнала даже больше, чем мне хотелось бы. Я понимала, что такой человек, как Адам, не сможет простить мне, что я стала свидетелем его страданий.

Я замолчала, не в силах шевельнуться от стыда, а он продолжал строгать. И в этот момент к нам подсела Роза. Своей нехитрой болтовней она рассеяла повисшую тишину, и нам сразу стало легче. Кажется, она и не заметила, в каком настроении сидел Адам. Просто молчать было не в ее правилах. Она все говорила, не умолкая ни на секунду, и в конце концов на губах у Адама появилась улыбка, а вскоре он уже смеялся, забыв обо всем на свете. Да, при кажущейся наивности Роза умела взять ситуацию в свои руки.

Однако, несмотря на несомненный успех, иногда и на нее нападали сомнения. Обычно это случалось, когда Ларри с Адамом отсутствовали в Балларате больше недели; тогда Роза начинала волноваться и изводить себя вопросами. А тут еще Том, власть над которым давалась ей так легко, что вызывала у нее скуку. И я видела: что бы она ни делала – крутилась ли перед зеркалом или флиртовала с Томом, – она ни на минуту не забывала об Адаме, с нетерпением продолжала ждать его возвращения. Я видела, как беспокойно она спит по ночам, а иногда имя Адама, который, вероятно, являлся ей в снах, вырывалось у нее вслух. Каждый день она спрашивала меня, нет ли у меня предчувствия, что они вернутся сегодня. Я выслушивала ее секреты и, как могла, отвечала на бесчисленные вопросы.

– Как ты думаешь, ему понравится такая прическа или лучше поднять повыше? Думаешь, он привезет мне подарок в следующий раз? Если привезет, это будет очень важно, тогда уже можно о чем-то говорить… Как ты считаешь, Эмми? Или ты думаешь…

И в таком духе она продолжала до тех пор, пока волнение ее не достигало апогея, и тогда она переходила на плач.

– Эмми! Я люблю его! – всхлипывала она, – А вдруг он меня не любит… и никогда не полюбит?

Она падала на свой матрас, и тело ее сотрясалось от рыданий.

Что же мне было делать, как не пытаться утешить ее? Ведь я любила и ее тоже. Я обнимала Розу за плечи, как маленького ребенка, и приговаривала:

– Все будет хорошо, детка. Вот увидишь. Все будет хорошо.

Такое благородство не составляло мне особого труда, если учесть, что моя любовь к Адаму казалась безнадежной.

Но были моменты, когда мы с Адамом становились ближе друг другу – например, в тот день, когда они с Ларри привезли мне из Мельбурна кашемировую шаль. Тогда они вернулись и застали меня в лагере одну. Надев от солнца широкополую шляпу Пэта, я стирала белье. Они бесшумно появились из-за палаток с огромными мешками за спиной.

– Ну вот, а все ушли к ручью, – сказала я, пряча руки, которые от щелока стали красными до самых локтей. – Я пошлю Тома О'Брайена… пусть скажет им, чтобы скорей возвращались…

Устало опустившись на бревно, Ларри жестом показал мне, чтобы я не торопилась.

– Нет, Эмми, не стоит, – сказал он, – лучше будь другом, налей нам по кружке чаю.

Теперь Ларри не затягивал с отправкой товара по назначению – они сразу отвозили его в магазин. Порядок приезда из Мельбурна был отработан до мелочей и стал обычной составной частью нашей жизни. У нас всегда была наготове горячая вода, так что я быстро приготовила им чай.

– Ну, как съездили? – спросила я. Лицо Ларри сразу оживилось.

– Отлично! Как раз прибыл корабль из Калькутты, а потом сразу же из Ливерпуля. У Лангли был прекрасный выбор товаров. Хорошо, теперь появились пароходы, они ходят гораздо быстрее… – Он с удовольствием хлебнул горячего чаю. – Красота! А то я уж думал, задохнусь от пыли.

Он заговорщически подмигнул мне.

– А у меня для тебя приятная новость от Джона Лангли.

– Для меня? – изумилась я.

– Да… Ему очень нравится мой держатель магазина, и он сказал, что приглашает его работать в Мельбурн, когда освободится место в одном из магазинов «Лангли».

Я подумала, что он шутит, и перевела взгляд на Адама, но тот улыбнулся и кивнул мне в знак подтверждения.

И поэтому, – продолжал Ларри, – Адам предложил подкупить нашего держателя магазина, в надежде, что он останется у нас. Передай-ка мне сумку, Адам.

Он поставил кружку и, порывшись в одной из холщовых сумок, достал маленький сверток из коленкора. Он протянул его мне, и там оказалась великолепная шаль – кашемировая, с вышивкой; она была мягкая, как шелк. У меня перехватило дыхание от восторга.

– Это мне?.. Правда, мне?