Зеленая звезда - [34]

* * *

— Вы танцуете? — сразу спросила Саяра, когда Абдулла пришел к ним вечером на другой день.

Абдулла такого вопроса не ожидал.

— Немного, — покраснев, ответил он. — Но я… я…

— Потом доскажете, пойдемте.

Девушка взяла его за руку и потащила к себе в комнату.

— У нас дома нет никого. В гости ушли. А мне одной скучно.

С этими словами Саяра попыталась отодвинуть в сторону стол, стоящий посреди комнаты. Но сил у нее не хватило, и она, сдвинув брови, уставилась на Абдуллу. Абдулла стоял улыбаясь. Он не сразу понял, что от него требовалось.

— Помогите же мне! — сказала Саяра.

— Простите…

Абдулла мигом отодвинул стол. Саяра завела пластинку и подошла к нему:

— Фокстрот.

Всем своим видом, непосредственностью, свободными манерами Саяра резко отличалась от девушек, которых до этого видел и встречал Абдулла. С несколько смущенным видом он взял ее за талию и повел все расширяющимися кругами.

Через минуту Саяра сказала по-узбекски:

— А я-то, дура, думала научить вас танцевать…

— Ого! — удивился Абдулла. — Оказывается, вы по-узбекски очень хорошо говорите.

— Если мне об этом не напоминают, — призналась Саяра, поднимая голову и глядя ему прямо в глаза. — Отец смеется над моими ошибками, поэтому мне и не хочется говорить с ним по-узбекски.

— А с матерью разговариваете?

— И с матерью, и с соседями.

— Если будете упражняться, так еще чище станете говорить…

— Это верно… А у вас как дела с русским языком?

— Не очень важно. Можно сказать — плохо.

— Если поедете в Ленинград, я вас подучу. Вы поедете?

— Да. Я и пришел для того, чтобы сказать об этом вашему отцу.

— Ну что же, будем учиться вместе.

Эти слова Саяра произнесла с таким безмятежным спокойствием, что Абдулла не мог разобрать, рада она его сообщению или нет. «Ей все равно», — подумал он. Настроение у него сразу упало. И вот, забывшись, он наступил девушке на ногу.

— Простите, — сказал он, покраснев.

— Ничего, — Саяра улыбнулась. — Это случайно. Вы очень хорошо танцуете. А в узбекских школах это дело плохо поставлено.

— Если бы я танцевал хорошо, разве наступил бы вам на ногу? Вам не больно?

— Нет, уже прошло. А вы умеете танцевать твист?

— Нет, этого я не умею.

— В Москве танцуют только твист. И в Ленинграде. У меня есть одна пластинка. Завести?

Абдулла кивнул.

Девушка подбежала к радиоле, остановила ее и стала перебирать пластинки, в беспорядке лежащие на столе.

— Куда она запропастилась?

Абдулла стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на Саяру. Да, интересная девушка. Непосредственная, милая. Но Гюльчехра еще милее. Гюльчехра как-то ближе, она ему родная. А он едет от нее в Ленинград. Как Гюльчехре все это объяснить? Да очень просто! Почему только ему это раньше в голову не приходило? Столько времени зря мучился! Он пошлет ей письмо. Да, он будет учиться в Ленинграде. Что из этого? Все дело в том, что никому не известно, приедет Гюльчехра через год в Ташкент или нет. Об этом она и сама не знает. Все зависит от того, как сложатся обстоятельства. Если она сможет вырваться из кишлака, то почему бы ей не поехать учиться вместо Ташкента в Ленинград?! А если не сможет, то не все ли равно, откуда к ней будет приезжать Абдулла на летние каникулы — из Ташкента или из Ленинграда? Гюльчехра должна это понять. Ну а Саяра — что ж, вместе с Саярой они будут учиться в этом новом институте, только и всего. Ведь между ними ничего нет. И быть не может. Во-первых, он любит Гюльчехру, во-вторых, у Саяры может быть свой парень. И даже если нет, то все равно Абдулла ей не нравится. Если бы нравился, она, конечно, обрадовалась бы, когда узнала, что он едет. А то ведь нет.

— Вот, нашла! — сказала наконец Саяра, перебрав чуть не все пластинки. — Это очень хороший твист.

Зазвучала веселая, ритмичная музыка.

— Ну как, нравится?

— Нравится.

— Ну, тогда давайте потанцуем.

— Нет, — ответил, улыбаясь, Абдулла. — Я не умею это танцевать.

— Это легче, чем фокстрот. Смотрите.

Саяра развела руки в сторону, плечики ее вздрогнули… Абдулле пришлось на каком-то вечере увидеть, как танцевали твист. Тогда ему это не понравилось. Теперь же, наблюдая за движениями Саяры, он понял, что в этом танце нет ничего неприятного — наоборот, интересно и даже… красиво. Невольно стал он хлопать в ладоши в такт музыке.

Потом Саяра завела вальс. Тут уж Абдулла показал, на что он способен. Одно удовольствие было танцевать с Саярой. А после вальса — танго, потом снова вальс, фокстрот…

Когда кончился фокстрот, Саяра вдруг спросила:

— А вы не считаете меня легкомысленной?

— Нет, что вы, — ответил поспешно Абдулла. — Я очень рад знакомству с вами.

— И я тоже. Я люблю танцы. И вообще обожаю музыку. Даже когда что-нибудь делаю, слушаю радио. Скажите, а вам нравится опера?

— Какая опера?

— Вообще оперы. Например, «Аида», «Чио-Чио-Сан»…

— Да, — сказал Абдулла. — Недавно я слушал «Кероглы». Мне очень понравилось.

— Хорошая опера. Но мне больше нравятся итальянские. Хотите услышать арию из «Травиаты»? Поет Тито Гобби.

— Конечно, конечно, — вымолвил Абдулла. Он хотел было спросить, а что в нем такого особенного, в этом Тито Гобби, но не осмелился. Как бы впросак не попасть! Ведь он, признаться, не очень-то разбирается в серьезной музыке. Времени не было да, может быть, и желания…