Зеленая ветвь - [5]
- Все это правильно, капитан, но они... они-то убивают, не смотрят даже, кто перед ними, - дитя малое, старик или дева молодая. Они бьют всех. Всех! - снова зазвучал взволнованный голос Арикоса. Подняв выбитую у него из рук саблю, он с угрожающим видом опять приближался к пленным.
- Да, они убивают беззащитных детей и женщин. Они! Но разве надобно нам брать за пример плохое и подлое деяние? Я хочу, чтоб о нас по земле шла добрая слава, не такая поганая, как о них. - Райкос с презрением посмотрел на пленных. - Ведь мы воины свободы, а не зла. Так не оскверняйте же руки свои.
Он говорил на местном маниотском наречии - смеси греческого, албанского, итальянского и турецкого языков, четко выговаривая каждое слово. И его понимали не только клефты, но и заклятые враги - турки.
- Как же быть с этими душегубами, капитан? Неужели простить их, кровожадных извергов? Простить и отпустить? Неужели простить? - не унимался сулиот Арикос Мавридиус.
По рядам повстанцев прошел глухой ропот. Но Райкос не испугался. Он знал - нужно переубедить своих товарищей по оружию.
- Да, надо простить. Если мы отпустим врагов наших, это будет для них хуже самой суровой кары, а для нас... для нас вечная слава...
- Но ведь если мы их отпустим, они снова поднимут на нас оружие...
- Не поднимут. Ручаюсь. Мы заставим их дать клятву на коране, что никогда более не прольют крови нашей. Пусть пойдут и расскажут, что мы, греки, не взяли их подлые жизни. Пусть расскажут всем. И султану своему собачьему. Поняли?
Видимо, последние слова понравились клефтам. Они одобрительно загудели. Поддержал Райкоса и Илияс Бальдас. Он появился неожиданно, словно с того света, поднявшись из груды мертвых тел, где он лежал, сбитый пулей султанского байрактара. Все считали его убитым, а старик вдруг очнулся и, зажимая ладонью кровоточащее простреленное плечо, шатаясь, подошел к толпе возбужденных повстанцев.
- Верно говорит капитан. Враги много зла причинили нам. Долго будут заживать раны, нанесенные ими. Но мы не должны быть такими кровожадными, как они. И в этом наша сила. Пусть знают, что мы крепче их!
Морщась от боли, старый клефт пытался еще что-то сказать, но силы оставили его, и он бы, наверное, снова упал, если бы его не поддержали руки товарищей. Илияса Бальдаса положили на плащ и стали перевязывать ему рану.
Бальдаса в отряде считали самым честным и мудрым человеком, и его слова "верно говорит капитан" произвели большое впечатление. Притих даже молодой сулиот. Тут же, на камне, который торчал на морском берегу, как гранитный пень, постелили ярко-красную куртку, заменившую скатерть, и положили на нее коран, взятый у пленного дервиша.
Пожилой клефт из бывших монахов-калугеров повторял на маниотском наречии и по-турецки клятву аллаху в том, что правоверный мусульманин никогда больше не будет воевать против греков, не принесет зла греческому народу. Пленные турки, положив левую руку на коран, повторяли вслед за клефтом эту клятву и целовали священную книгу. Затем пленных карателей отпустили на все четыре стороны. Нестройной толпой побрели они вдоль морского берега на далекий юг.
- Ну и пусть себе убираются на свою разбойничью родину. Они уже никогда не будут солдатами султана, только смуту внесут в его полчища, сказал, глядя им вслед, Райкос.
Каждый повстанец в душе был согласен с капитаном. Даже строптивый сулиот Арикос Мавридиус, тот, что еще недавно так горячо спорил с Райкосом.
А капитан уже решил, что камень, на котором лежал священный коран, может быть отличным столом. Ему хотелось после боя послать весточку на родину. Послание адресовалось любимой девушке, жительнице далекого, но милого его сердцу юга Украины. Той, о которой он через пятнадцать лет напишет сентиментальную книгу*. А пока выводил гусиным пером под жарким греческим небом, на берегу Эгейского моря:
"...меня сегодня спас в бою, рискуя жизнью, благородный сын Эллады, примечательный человек, пожилой крестьянин-клефт Илияс Бальдас. Он показал пример святой братской боевой дружбы. В этом же бою мы, взяв в плен султанских воинов, печально известных всему миру своей звериной кровожадностью и тупой жестокостью, преподали им нравственный урок человечности. Возможно, человечность впервые проявилась в этой стране со дня ее сотворения. Может быть, она совершенно еще не понятна для этих тупых, темных, фанатичных псов султана, но я все же счастлив, что человечность, впервые проявленная здесь, связана со славной борьбой маленького, но великого греческого народа за свободу и справедливость.
_______________
* "Неизбежность судьбы, или Хутор на Буге". Новороссийский роман
в двух частях. Издал Николай Р.". Роман вышел отдельной книгой в 1842
году в Одессе.
Мне кажется, придет время, когда исчезнет подлая, глупая вражда между народами. Я не верю, что сам по себе турецкий народ плохой. Его развратили алчные, жестокие правители, но придет время, и они утратят свою власть над народом, и греки будут дружить с турками. Я не сошел с ума... Ведь простолюдину-греку и простолюдину-турку, собственно, нет причины воевать друг с другом... А климат здесь преотличный, земля тоже местами хорошая. Местами - каменистая. А гор и моря - много. Хватит на всех людей на земле...
«Золотые эполеты» — роман Юрия Трусова, являющийся пятой заключительной частью исторической эпопеи-трилогии Хаджибей. Основной темой романа являются события Крымской войны 1853—1856 годов и героическая оборона Севастополя. Роман состоит из 3 частей: Богдана, Сын казака, Золотые эполеты.Главные герои романа — представители украинского казачества — мичман Кондрат Хурделица, внук легендарного запорожца Хурделицы и Богдана,.
Роман «Каменное море» является третьей, заключительной книгой трилогии «Хаджибей». Однако несмотря на это, он задуман и написан не только как продолжение двух книг, но как совершенно самостоятельное произведение. Первая часть книги посвящена подвигам ополченцев-черноморцев в Отечественную войну 1812 года. Вторая часть романа рисует события, связанные с деятельностью первых революционеров на Юге Украины – декабристов, а также с историей тайного общества греческих патриотов «Филики Этэрия», известного под сокращенным названием «Гетерия».
События романов цикла «Хаджибей» происходят в годы войны Российской империи против турецких захватчиков, когда народы Юга Украины боролись за освобождение Причерноморского края от многовекового ига султанской Турции. Герои романов – молодой запорожец Кондрат и его возлюбленная казачка Маринка.Ю. Трусов показал характер сильных гордых казаков, их душевную твердость, вольнолюбие. Судьба бросает героев книги в степи, захваченные татарскими ордами, в чумацкий поход за солью, в старую греческую кофейню, в гарем, под стены каменного гнезда-крепости Хаджибей.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.