Зеленая Леопардовая Чума - [7]

"Чудесная стена", - подумал он. - О боже".

Он решил, что надо бы сказать какие-нибудь утешительные слова на тот случай, если женщина действительно очень расстроена.

- Полагаю, с ним будет все в порядке, - отрывисто произнес Терциан, не скрывая своей злости и раздражения.

Женщина все так же утыкалась ему в плечо.

- Он умер, - пробормотала она. - Вы что, ничего не поняли?

Терциан никогда не видел смерть вот так, под открытым небом, он всегда считал, что она происходит за закрытыми дверями хосписов с их хрустящими простынями, мягким светом ламп и запахом дезинфекции. Смерть приходила вместе с опухолью, слабеющими конечностями и бесконечной болью, изредка прерываемой порцией морфия.

Терциан вспомнил бледное лицо мужчины, его внезапно спокойное выражение.

"Да, - подумал он, - смерть приходит со вздохом облегчения".

Нужно было что-то сказать.

- Там полиция, - сказал он. - Они… они вызовут "скорую помощь" или что-нибудь еще.

- Надеюсь, они схватят мерзавцев, которые это сделали, - сказала женщина.

У Терциана екнуло сердце, когда он вспомнил, как трое мужчин, бросив посреди улицы свою жертву, кинулись ловить его бумаги. По какой-то непонятной причине он запомнил только их ботинки - с черными шнурками и толстой подошвой.

- Кто эти люди? - тупо спросил он.

Очки женщины съехали ей на нос, и Терциан увидел сузившиеся от ярости изумительные зеленые глаза, в которых ясно читалось желание убить.

- Думаю, те, кто считает себя копами, - сказала она.

Терциан привел свою спутницу в кафе возле площади Ле Аль, "Чрева Парижа", откуда был виден купол здания Биржи. Женщина настойчиво попросила занять столик внутри кафе, а не на улице, причем села так, чтобы видеть входную дверь. Свою спортивную сумку с надписью "Nike" она поставила на пол между ножками стола и стеной, но, как заметил Терциан, ручку сумки держала на коленях, словно в любой момент была готова вскочить и спасаться бегством.

Терциан старался держать руку так, чтобы было видно его обручальное кольцо. Ему хотелось, чтобы она его увидела; это упрощало ситуацию.

Пальцы женщины дрожали. Терциан заказал два кофе. "Нет, - произнесла она, - я хочу мороженого".

Терциан смотрел на нее, пока она делала заказ. Примерно его ровесница, лет двадцати девяти. Несомненно, в ней смешалось много разных рас, но вот каких? Такой плоский нос мог быть у жительницы Африки, Азии или Полинезии. В пользу последней говорили и густые черные брови. Ровный коричневый цвет лица мог принадлежать кому угодно, только не европейке, однако такие светло-зеленые глаза бывают лишь у жителей Европы. В широком, чувственном рте было что-то нубийское. Черные волнистые волосы, собранные в тугой узел на затылке, могли принадлежать жительнице Африки, или восточной Индии, или, если уж на то пошло, Франции. Ее внешность была какой-то слишком необычной, слишком удивительной, эту женщину вряд ли можно было назвать красавицей - и вместе с тем она сразу бросалась в глаза, а значит, не могла принадлежать к преступному миру. Женщину с такой внешностью найти легче легкого.

Официант ушел. Женщина удивленно взглянула на Терциана своими большими глазами, словно не ожидала, что он все еще здесь.

- Меня зовут Джонатан, - сказал он.

- Я, - женщина на секунду запнулась, - Стефани.

- Правда? - скептически спросил Терциан.

- Да. - Она кивнула и полезла в карман за сигаретами. - Зачем мне лгать? Какая разница, знаете вы мое настоящее имя или нет?

- В таком случае, почему бы вам его не назвать?

Держа сигарету кончиком вверх, она немного подумала.

- Стефани Америка Пайс э Сильва.

- Америка?

Чиркнула спичка.

- Обычное португальское имя.

Терциан посмотрел ей в глаза.

- Но вы не португалка.

- У меня португальский паспорт.

Терциан едва не произнес: "Ну еще бы". Однако вместо этого он сказал:

- Вы знали убитого?

Стефани кивнула. Несмотря на глубокие затяжки, она не могла унять дрожь в руках.

- Вы его хорошо знали?

- Не очень. - Еще одна затяжка, колечко дыма. - Он был моим коллегой. Биохимик.

От удивления Терциан не нашел, что сказать. Стефани хотела стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу с надписью "Онгапо", но от волнения промахнулась, и пепел рассыпался по скатерти.

- Черт, - сказала Стефани и одним движением смахнула пепел на пол.

- Вы тоже биохимик? - спросил Терциан.

- Я медсестра. - Она взглянула на него своими светлыми глазами. - Я работаю в "Санта-Кроче". Это…

- Благотворительная организация.

Католическая, насколько помнил Терциан. Она называлась "Святой Крест".

Женщина кивнула.

- Может быть, вам стоит пойти в полицию? - спросил Терциан. И тут он снова засомневался. - Ах да, это ведь полиция его и убила.

- Не французская. - Стефани наклонилась к нему. - Это совсем другая полиция. Та, в которой считают, что убить человека и арестовать его - это одно и то же. Смотрите сегодня вечерние новости. В них сообщат о смерти, вот только арестованных не будет. А также подозреваемых. - Лицо Стефани потемнело, она откинулась на спинку стула, обдумывая новую мысль. - Если только им как-нибудь не удастся все свалить на меня.

Терциан вспомнил бумаги, подхваченные ветром, и людей в тяжелых ботинках, пытающихся их поймать. Искаженное от боли, бледное лицо жертвы.