Зеленая Леопардовая Чума - [2]

- Мишель! - крикнул Даву, чтобы жена знала, с кем он говорит. - Хорошо! - После некоторого колебания он сложил пальцы в мудру [Мудра - положение рук или пальцев, имеющее символический смысл или характеризующее определенные ситуации, действия или силы (в буддийской и индуистской культурах).], которая означала "внимание". - Я вижу, ты понесла утрату, - сказал он.

- Да, - ответила Мишель через спутниковую связь.

- А молодой человек?..

- Он ничего не помнит.

Вообще-то говоря, это и в самом деле было почти так, вопрос состоял в том, что именно он не помнит.

Пальцы Даву по-прежнему показывали "внимание".

- У тебя все хорошо? - спросил он.

Пальцы Мишель выдали какой-то неясный ответ.

- Мне уже лучше.

Что, возможно, было правдой.

- Я вижу, ты больше не обезьяна.

- Я решила избрать путь сирены. Новые перспективы и все такое.

"А также возможность побыть одной".

- Мы можем тебе чем-нибудь помочь?

Мишель придала своему лицу озабоченное выражение:

- Ты что-то говорил насчет работы?

- Да.

По-видимому, Даву и сам был рад сменить тему: в его семье тоже когда-то произошла настоящая смерть - событие, которое случается с одним из миллиона, возможно, поэтому он не хотел об этом говорить.

- Я сейчас работаю над биографией Терциана, - сказал Даву.

- Терциан и его век? - спросила Мишель.

- И его наследие. - Даву улыбнулся. - Знаешь, в его жизни есть пробел в три недели, о котором я ничего не знаю. Мне бы хотелось узнать, где он в это время был - и с кем.

Мишель изумилась. Даже в такое спокойное время, в котором живет Джонатан Терциан, люди так просто не исчезают.

- Сейчас он переживает не лучшие времена, - продолжал Даву. - Потерял работу в Тулейне, потерял жену - она умерла по-настоящему, учти, - так что если ему внезапно захотелось потеряться самому, то я его очень хорошо понимаю. - Даву хотел было почесать свою бородку, но, вспомнив, что ее больше нет, опустил руку. - Меня беспокоит другое: когда он вернется, то обнаружит, что все изменилось. В июне на конференции в Афинах он представил довольно посредственный доклад, после чего внезапно исчез. Появившись на следующей конференции в середине июля в Венеции, он вовсе не представил никакого доклада, прочитав вместо него лекцию о своей теории Рога Изобилия.

Пальцы Мишель сложились в мудру "я просто потрясена".

- Ты пытался его найти?

- Его кредитные карточки закончились семнадцатого июня и он купил евро в парижском отделении "Америкэн Экспресс". Очевидно, после этого он везде расплачивался наличными.

- Он и в самом деле старался исчезнуть, так ведь? - Мишель положила подбородок на колено согнутой ноги. - Ты запрашивал паспортный контроль?

Мудра "безрезультатно".

- Но ведь если он остался в пределах Европейского сообщества, ему незачем предъявлять паспорт при пересечении границы.

- А банкоматы?

- Он пользовался банкоматом только по приезде в Венецию, за пару дней до начала конференции.

Немного подумав, сирена улыбнулась.

- Мне кажется, тебе нужна моя помощь.

Мудра "вот именно".

- Во сколько мне это обойдется?

Мишель сделала вид, что напряженно думает, после чего назвала неслыханную сумму. Даву нахмурился.

- Ладно, идет, - сказал он.

Мишель ликовала, однако, не подавая виду, озабоченно склонилась над экраном.

- Значит, я приступаю к работе.

Даву явно обрадовался.

- Ты сможешь начать прямо сейчас?

- Разумеется. Только пришли мне фотографии этого Терциана, и чем больше, тем лучше, во всех ракурсах, особенно меня интересует тот период, когда его видели в последний раз.

- Я их уже приготовил.

- Тогда присылай.

Через мгновение фотографии лежали перед Мишель. "Спасибо".

- Как только что-нибудь найду, я тебе сообщу.

Во время учебы в университете Мишель обнаружила, что отлично умеет вести всякие поиски и расследования. Это давало ей дополнительный доход. Люди - как правило, так или иначе связанные с теоретической наукой - нанимали ее для выполнения всякой нудной работы, связанной с поиском разнообразных справок, ссылок и документов. Или, как теперь, трех недель жизни человека. Конечно, подобную работу они могли бы выполнять и сами, но у Мишель это получалось гораздо лучше, так что она целиком и полностью оправдывала их расходы на свои услуги. Кроме того, Мишель это нравилось - так она знакомилась с теми областями науки, о которых почти ничего не знала или знала совсем немного. Это давало ей возможность хоть немного оторваться от собственной рутинной работы.

И наконец, подобная деятельность, как и искусство, требовала вдохновения, а этого у Мишель было предостаточно.

Сирена разглядывала фотографии. Большей частью это были сканированные изображения старых снимков. Даву подобрал их очень хорошо: Терциан в профиль и анфас. На большинстве фотографий он был молодым, где-то лет двадцати, более поздние снимки четко передавали не только черты его лица, но и позволяли определить конкретные детали: форму рук или ушей.

Сирена задержала взгляд на одной из старых фотографий: улыбающийся Терциан обнимает за плечи высокую длинноногую женщину с большим ртом и темными, коротко подстриженными волосами - по всей видимости, свою жену. За ними стоит стол эпохи Людовика XV, на нем - украшенная перегородчатой эмалью ваза с пышными гладиолусами, а над столом - большая картина в тяжелой золоченой раме, изображающая статного горделивого коня. Возле стола составлены - только на время фотосъемки, как предположила Мишель, - около дюжины кубков, судя по всему - награды за спортивные достижения в гимнастике или боевых искусствах. Вся эта пышная обстановка как-то не вязалась с молодой и скромно одетой парой: на ней - цветастая рубашка, заправленная в брюки цвета хаки, Терциан - в простой безрукавке и шортах. Было такое ощущение, что они сфотографировались на ходу, остановившись лишь на минуту.