Зеленая брама - [17]

А сохранились ли кино- и фотодокументы?

Я обратился к фотокорреспондентам, своим старым товарищам. (Так мало осталось у меня адресов и телефон­ных номеров!) Репортеры сохранили, донесли до нас дра­гоценную зримую летопись Великой Отечественной. Ныне их скорострельно отснятые кадры демонстрируются на выставках, награждаются золотыми медалями.

При разборе архивов, относящихся к 1941 году, обнару­жилось немало портретов героев: артиллеристы, ведущие огонь, конники с шашками наголо... Нашел я и лица первых пленных: самодовольство столкнулось с растерянностью и страхом. Есть в государственных архивах трофейные кадры — леденящие кровь документы о зверствах. Наш бесстыдный противник любил позировать около виселиц.

Но мне не удалось найти фотографий, которые запе­чатлели бы дороги отступления, трагические сцены: мы взрываем плотину Днепрогэса, мы оставляем город, горят наши танки, бредут беженцы вдоль дорог, а по краям их — трупы после налета авиации.

Даже перечисление наших горестей кажется мне сейчас, когда я пишу, безнравственным.

Мог ли стоять на обочине с фото- или кинокамерой молоденький командир-корреспондент и снимать разгул нашего горя?

Невозможно, невыносимо...

Борис Иванович Бондаренко, офицер запаса, ныне проживающий в Крыму, напомнил мне, как отходила его 58-я стрелковая. Снимали пулеметы с тачанок, несли на плечах, чтоб на тачанках, на повозках больше выкроить места для детей и старух, покинувших Львов и Тарнополь (ныне Тернополь) и отходивших по военным доро­гам...

Мне известно, что до последней возможности продолжа­ли сражаться некоторые полки и даже дивизии, не получив­шие приказа на отход, утратившие связь с вышестоящими штабами. Но как и на каком рубеже — это в ряде случаев выяснилось лишь через годы.

Вот история исчезновения целой дивизии — невероят­ная, но невыдуманная.

В составе 36-го корпуса 6-й армии была 140-я стрелко­вая. Считалось, что дивизия погибла 7 июля 1941 года. Оставшиеся в живых командиры и политработники не нашли ни в одном архиве материалов, выходящих за рубеж этой даты.

Но люди сражались в составе своих полков еще целый месяц. «Мы не считали себя погибшими, а вернее, не знали, что нас считают погибшими»,— пишет по этому поводу бывший командир артиллерийского полка Владимир Лисовец, проживающий ныне в Одессе. Надо, чтобы геройство бойцов 140-й дивизии не было забыто.

Ведь они на третий день войны в районе Дубно при­няли на себя таранные удары танков и мотопехоты. Ди­визия не дрогнула, держалась на первом своем рубеже до 30 июня.

Она отошла лишь тогда, когда стало достоверно извест­но, что сосед справа растоптан превосходящими силами врага.

Примеров того, как трудно было выполнять приказ на отход, я мог бы привести много, но расскажу только один эпизод, относящийся к первым дням войны.

В пограничном Перемышле, на берегу реки Сан стоял ДОТ, замаскированный забором. Гарнизон этого бронекол­пака — всего два пулемета, первый и второй номер. Дот начал действовать в первые минуты войны. В нем находи­лись младший лейтенант Чаплин и рядовой Ильин — воины 99-й стрелковой дивизии. Противник к исходу первого дня наступления ворвался в город. Наши отошли. Два пуле­метчика остались на своем посту. Сутки без перерыва вели они огонь по переправе.

Как известно из истории, на второй день войны Перемышль был отбит воинами 99-й и пограничниками. Товари­щи застали пулеметчиков на их бессменном посту. Чаплин и Ильин коротко отдохнули в казарме и снова в течение всей недели, пока город держался, участвовали в боях, вели огонь по врагу.

Но противник на флангах глубоко вонзился в нашу территорию, необходимо было отвести войска, пришел приказ.

Чаплин и Ильин как раз вновь дежурили в доте. Они сказали уходящим пограничникам, что останутся в броне­колпаке, будут вести огонь и ждать нового освобождения города.

— Продержимся, только скорей возвращайтесь...

Они не могли предположить, что Перемышль отобьют только через три с лишним года.

Вот какой случай невыполнения приказа героями, доро­го отдавшими свою жизнь. Но смертниками они себя не считали, и мы не посчитаем. И пропавшими без вести не назовем...

Но продолжим рассказ о 140-й стрелковой...

Артиллеристы 361-го гаубичного артполка, входившего в состав дивизии, 6—7 июля били по танкам прямой навод­кой из своих гаубиц калибра 152.

Не знаю, применялся ли раньше и позже такой калибр в ближнем бою. Во всяком случае для стрельбы прямой наводкой по танкам эти гаубицы отнюдь не предназначены!

Седьмого июля все нити связи оборвались: штаб диви­зии во главе с комдивом полковником Лукой Герасимовичем Басанцом был отторгнут от полков и разгромлен.

Часть командиров погибла, некоторые были захвачены в плен. Комдив с небольшой группой (теперь выясняется, что в ней было человек двадцать) вырвался и ушел на поиски партизан, чтобы присоединиться к ним. Полковник Басанец перешел линию фронта в начале 1943 года. Позже он коман­довал рядом соединений, стал генералом.

Начарт дивизии полковник М. А. Шамшеев нашелся после войны — он был членом комитета восстания в конц­лагере Маутхаузен. (Я пытался связаться с ним, но был извещен о том, что 22 августа 1981 года он скончался...)