Здравствуйте, я ваша сваха! - [7]

  В полшестого я стояла на перроне "где-то-вот-тут-он-должен-быть" и устало смотрела на мир через бирюзовые глаза.

  Проходящие мимо женщины, увидев меня, сбивались с шагу и глядели такими взглядами, отчего я невольно чувствовала себя куском мяса, а их – каннибалами, у которых нынче праздник, и эльфа в собственном соку является главным блюдом.

  Женщины принялись собираться вокруг меня кружком – окружают! – и чуть ли не облизывались, вытирая рукавами слюни с подбородков.

  Превеликая Тьма! Неужели это и я так на Самануэля смотрела? Может, поэтому он и решил меня проучить, дав именно такую "личину", ведь не зря на пакетиках от сережек были написаны наши имена, и эти имена не двусмысленно намекали, кто и какие должен личины надеть? Я сама, признаюсь, после того, как надела серьги, пялилась в зеркало минут сорок, пока дверь в туалет не выбили и мне в грубой форме не объяснили, что не только мне сюда надо, а с запором нужно дома сидеть.

  Я ведь со всеми этими потрясениями и сборами совсем не всматривалась в эльфийские рожи на документах, когда надела серьги, то малость зависла, увидев в отражении одного из самых молодых и знаменитых актеров в домене Порядка – Розариуса Охкакхороша.

  Когда я прикрылась чемоданом, готовая защищаться, от явно настроенной разорвать меня на клочки-сувениры толпы – у той шатенки-вампирши в третьем ряду я, точно, видела лассо! – как прозвучал медово-сладкий мгновенно всеми узнаваемый голос: "Дамы, разрешите пройти?". Одна сторона круга разошлась, пропуская ко мне дроу.

   Он был выше меня на голову и в плечах пошире, темноволос, синеглаз и с ровным, а значит, явно в пеклории сделанным, загаром. Одежда его тоже отличалась от моего серого делового костюма. Сапоги военного образца, чёрные кожаные в обтяжку штаны, пояс с бляхой в виде неприличного жеста, кожаная куртка, одетая на голове тело, отчего виден загар, пробитые – Превеликая Тьма! – соски и татуировка! И выглядел этот дроу, в точности, как пуперпопулярный певец группы "Только хотел" – Дайст Брутмэн.

  Пафостно сняв очки, дроу не менее пофостно выдал:

  – Дорогой, долго ждал? – и полез обниматься.

  В толпе прозвучало душедерущее: "Хаос, за что?!", а затем случился повальный обморок, когда дроу смачно поцеловал мой ошарашено распахнувшийся рот.

  Где-то сверкнули вспышки фотика.

  Пшик!.. Пшик!.. Пшик!..

  Обидно, что тела у нас остались прежними, а то я бы легко показала на примере коленки и двух яиц, одной сплетнискалке, что она сейчас делает с репутациями оригиналов наших личин.

  Когда меня выпустили из крепких объятий, то я быстро схватила в одну руку чемодан, который ошарашено из них выпал по время засовывания языка мне в рот, в другую – руку подруги и поволокла её к вагону, на ходу тихо, чтоб меня слышала только она, рычала:

  – Сана, – а кто это ещё может быть? – Ничто тебя затяни! Ты хоть понимаешь, что когда мы вернемся, оригиналы нас за это миленькое представление на публике по головке не погладят?

  – Зато меня погладит мой главный редактор, которому я уже успела написать, что у меня есть фотки, подтверждающие, что Дайст отказал ей не из-за того, что она толстая и страшная. Ты не представляешь, сколько месяцев она доводит нас своими причитаниями и истериками! Да я так испоганю этому певичеку репутацию, что он в Ничто сам прыгнет, не дожидаясь, когда его туда пинком под зад кинут фанаты! А-ха-ха-ха! Я ему так за все нервные срывы и недосыпания отплачу, что и Хаос мне обзавидуется!

  Сана – она же Синтия Эльман – работала сплетнискалкой на самый популярный женский журнал во всех четырёх доменах "Сарафанное Радио". Главный редактор, если не ошибаюсь, у неё была банши, чей голос имеет форму ногтей, медленно и с наслаждением царапающих доску. А ещё Сана никогда не бросала слов на ветер, а уж угроз и подавно.

  Превеликая Тьма!

  Мы дошли до двери вагона поезда, протянули билеты проводнику и уже намеревались пройти в свой пип-вагон, который нам щедро предоставил Самануэль, надеюсь, не в качестве последнего шикования в наших жизнях, как сутулый и какой-то зеленоватый вампир протянул:

  – А третий билет?

  – В смысле? – удивилась я.

  Да, наш пип-вагон был на три персоны, но Лина ведь ещё не пришла.

  – Его, – ответил вампир и ткнул пальцем куда-то под ноги Саны.

   Я проследила за пальцем и уставилась на лепрекона, на котором был надет странный волосатый, кучерявый комбинезон, а на голове – шапка с собачьими свисающими ушами. Острая, скрюченная пипка носа была чёрная и от неё по зеленым щекам были нарисованы три чёрных плоски на одной стороне и четыре на другой стороне. На его шее болтался фота-парат, а взгляд посылал нас по такому длинному и заковыристому пути в Ничто, что появлялось острое желание добыть у кого-нибудь ведро с золотом и отдать ему, лишь бы он решил по эти путям тебя поводить.

  – Это мой пёс! – выдала Сана, награждая "пса" одобрительными хлопками по голове. – Тузик, хороший пёсик?

  – Гав. Гав, – грубым, прокуренным басом согласился "Тузик".

  – Но... – ошарашено протянул вампир.

  Сана дернулась вперед, отчего их лица стали на расстоянии нескольких сантиметров и ласково вопросила: