Здравствуйте, я ваша сваха! - [27]

  Я это и сделала, хотя испугалась не его слов. Три минуты в ванне мне как раз хватило, чтоб обдумать ситуацию и понять: раз Мальхиор не побежал на меня доносить ещё в первый день, то не побежит и сейчас. А ещё помянуть недобрым тихим словом Самануэля и его пожеланьеце на ночь.

  Когда я вернулась в кровать, то Мальхиор взглянул на меня со снисходительной улыбкой и спросил:

  – Расставила мысли по полочкам?

  Кивнув головой, я задала на данный момент самый главный вопрос:

  – Почему ты не рассказала обо мне?

  – Я друзей не сдаю, – звучало серьезно и решительно. – И теперь, надеюсь, если ты, действительно, захочешь, то мы станем настоящими друзьями.

  Я искренне улыбнулась и ответила:

  – Моё имя Ивона, для друзей Вонка.

   – А моё имя Мальхиор, но для друзей Мальх, – вернул он мне улыбку. – Приятно познакомиться, Вонка.

  – Взаимно, Мальх.

  – Мне продолжить рассказывать про вино?

  – Да.

  Я умастилась поудобнее и принялась слушать.

  – "Ящик Пандоры" необычное вино. В нём содержатся частицы всех четырёх Стихий, и каждый кубок имеет свое значение. Первый Тьма – выставляет наружу всё плохое. Второй Свет – он уже всё хорошее. Третий Порядок – главные из качеств характера. Четвёртый Хаос и говорят, что он несёт в себе пророчество.

  – Пророчество?

  – Каким именно на вкус будет четвертый кубок, таким и будет судьба двоих, разделивших его. Обычно тремя кубками "Ящика Пандоры" угощают гостей или врагов, чтоб узнать, кто он на самом деле и на что способен, а четвёртый пьют только с предполагаемой половинкой. И делают это крайне редко, потому что, испив его, двое всё равно становятся связными этой судьбой, и если они не захотят ей следовать, то им это может выйти боком. Из-за этого четвёртый кубок ещё называют "бунтарство судьбы". Судьба не любит, когда её узнают, и тем более пытаются вмешаться. Поэтому в нашем мире почти не рождаются провидцы, а если и появляются, то и те могут видеть только смерть, от которой всё равно не сбежать. Неужели ты этого, действительно, не знаешь? Ведь ты одна из...

  – Нет, – решительно сказала я, одновременно ответив на его вопрос и оборвав неуместные слова. – И откуда ты знаешь... о нас?

  – От Тьмы.

   – К тебе приходила Тьма?!

  Я воззрела на принца с восхищением и завистью, он на меня с изумлением и недоверчивостью.

  – А к тебе нет?

  – Нет, – проглотив комок в горле, ответила я.

  Тьма приходила к моим родным, к друзьям, ко всем знакомым ищейкам... но не ко мне. Когда я была ещё юна, то постоянно спрашивала: что она им говорила? Вот только все только качали головами и извиняющееся говорили: мы поклялись молчать. Но обидней всего была жалость в их глазах. Поэтому со временем я перестала спрашивать.

  – Значит, твой отец распил с твоей матерью по четвертому кубку? – неуклюже съехала с темы я, но Мальх послушно спустился за мной.

  – Да, и Артунг не захотел следовать судьбе. Четвертый кубок был для него до такой степени горьким и холодным, что он выплюнул первый же глоток, а Керра со смехом осушила весь кубок и заявила, что настолько сладким для неё может быть только его мучение. За это Артунг убил её мужа, а Керра сошла с ума, пыталась несколько раз покончить с собой, принимала снадобья, чтоб лишиться ребёнка.

  Я аж похолодела внутри. Мне Повелитель Хаоса не показался настолько уж безжалостным. Хотя не зря ведь его прозвали "не прощающим".

  – За несколько дней, как родить меня, она сказала Артунгу: твоя слабость в твоем первенце, значит, только благодаря выродку в утробе я смогу отомстить. Для Артунга первенец, действительно, очень важен: только он может стать следующим правителем.

  – А если его убьют?

  – Первенца убить невозможно, остальных принцев трудно, но всё же можно. Но не первенца. В нём находится не просто сила, но сама часть Хаоса. Даже если меня разрезать на мелкие кусочки, то я просто сольюсь с Хаосом и выйду из него, как ни в чем не бывало. Первенец теряет эту возможность, только когда у самого рождается первый ребёнок, а до этого он бессмертен. – Мальхиор замолчал, дал время мне осмыслить услышанное, и продолжил свою исповедь: – Керра не соврала: во время родов она прокляла меня, и я... родился таким, как ты меня сейчас видишь.

  – В смысле? – я озадачено оглядела его с ног до головы.

  – В смысле – через пару секунд, как я родился, стал расти. Мой разум был как у младенца, но тело было, как у десятилетнего мальчика, и таким осталось до сей минуты.

  – С виду я б дала тебе лет одиннадцать-двенадцать, – брякнула я, вовремя прикусив язык, а то ему так и хотелось заявить про размер памперсов и труды нянечек.

  – Приму это за комплемент, – хмыкнул он и стал серьезным: – Это, действительно, страшное проклятье: в этом возрасте я не могу зачать ребёнка и умереть. Был бы я хоть на пару лет старше...

  – Значит, если король Артунг умрет, то ты...

  – Стану следующим королем. Вечным десяти, одиннадцати или двенадцатилетним – смотря, кто и сколько даст! – Повелителем домена Хаоса! – В его словах было столько иронии и боли, что мне захотелось прижать его к себе, обнять и погладить по голове, как обычного десятилетнего мальчика. Но я сдержалась и только произнесла: