Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - [38]

Миша

Вместо него позвонил Миша и предложил встретиться. Я не могла больше сидеть дома, одна в квартире, наедине со своими тревогами. Я сказала: хорошо, приезжай, забери меня.

Он приехал поздно вечером, после съёмок. И мы поехали в ресторан, где должен был быть концерт какой-то популярной звезды, но на звезду мы не остались, потому что встретили Мишиного друга, и в сумбурном веселье поехали на вокзал провожать его в Москву.

Потом мы опять пошли в ресторан.

А потом поехали ко мне.

В эту ночь он впервые остался у меня ночевать.

И я перешла тот рубеж, когда вот он, совсем еще чужой, а через полчаса – уже почти родной, под утро, когда была сильно пьяная.

Не так трудно всё и оказалось.

Беда

Не спали до пяти утра. В семь Миша ушел, под окнами его ждала машина, чтобы отвезти на съёмку.

Я досыпала одна, раскинувшись по ширине кровати, улыбаясь во сне минувшей ночи.

Проснулась от входящего сообщения:

«Я болен».

Сразу же слетела сонная умиротворенность, и заныло в груди.

«Милый, я знаю. Чем я могу помочь тебе?»

Ответа не было.

«Я болен» – это констатация факта. «Я болен» – это объяснение происходящего.

«Я болен» – это просьба о помощи.

Я должна как-то помочь… Как я могу помочь?

Ему надо продержаться один день. Сегодня ночью, после репетиции (Господи, какие репетиции? отменять всё надо, отменять…) он уедет домой. У Ивана неделя съёмок в Москве, об этом было известно еще месяц назад. У всех – неделя выходных. У любимого – неделя на реабилитацию. Он приедет домой, его жена знает, что делать. Она позаботится о нём, она его вылечит, главное, доставить его домой, чтобы он сел в поезд, чтобы не потерялся в Питере, чтобы с ним ничего не случилось по дороге…

Пишу ему:

«Когда ты в Москву уезжаешь?»

Он отвечает:

«Откуда знаешь?.. Уезжаю 7го!»

Путает все, седьмого начинаются репетиции, седьмого он должен быть здесь.

«7-ого из Москвы, обратно, наверное. А домой когда? Сегодня? Завтра?»

Нет ответа.

Я выбралась из постели, пошла в ванную, встала под душ.

Надо ехать в театр. Я не знаю, зачем, я не знаю, что я могу, но мне надо быть с ним.

Я просто буду сидеть рядом, ничего не говорить. Буду гладить его по руке, буду воду ему подавать, буду кормить его с ложечки, если потребуется. Не дам ему больше пить, буду сидеть возле, пока он спит, просто буду с ним в беде, которая случилась. Когда человеку плохо, надо чтобы рядом был друг. Так должно быть.

Меня слегка потряхивает после бессонной ночи, но душ мало-мальски приводит в норму: можно ехать.

Это будет странным для всех окружающих: то, что я так часто наведываюсь в театр. Мне плевать на окружающих, я еду к любимому. Но лучше бы, конечно, чтобы меня не видел Иван Кузнецов. Вообразит себе, что я из-за него каждый день сюда таскаюсь, а я этого никак не хочу. Много чести.

Никуда не захожу, никого не вижу, иду сразу к любимому в гримёрку, на удачу.

Стучу. Он открывает. Слава Богу. Пропускает. Захожу.

Смотрит на меня испуганно, как на приведение.

– Можно? Как ты поживаешь?

Молчит. Глаза бегают, как у загнанного в ловушку.

Тянусь, чтобы его поцеловать. Уворачивается.

– Уйди, сделай милость. Уйди. Я прошу тебя, уйди.

Я не верю своим ушам:

– Почему? Хороший мой, не гони меня, пожалуйста…

– Уйди, уйди! Не хочу, чтобы ты видела меня таким! Тебе нельзя меня видеть! Слышишь, уйди, говорю тебе!

Понимаю, что все это всерьёз, выставляет меня, подталкивая к выходу. Пугаюсь, что действительно придётся уйти, что не даст мне возможности побыть с ним:

– Пожалуйста, не гони меня, я специально приехала к тебе, я соскучилась так, пожалуйста, не гони, ты поспи, если хочешь, я рядом посижу, мешать тебе не буду, только не гони меня…

– Уйди говорю… мать твою… Да что же мне сделать, чтобы ты ушла? – переходит вдруг на крик. – Уйди! Уйди, пожалуйста, блять! Да куда же мне спрятаться? Я прошу тебя! Уйди! Я тебе руки буду целовать…

Хватает меня за руки.

– Я ноги твои целовать буду!.. только уйди сейчас, тебе нельзя меня таким видеть, только не тебе… ты не можешь… только не ты…

Почти плачет. И снова кричит:

– Да уйдешь ли ты, наконец?!

Я понимаю, что мне не остаться:

– Дай я тебя обниму, поцелую.

Обнимает меня, пряча лицо. Тут же отталкивает, распахнув дверь:

– Да уйди же ты, ради Бога!

– Выздоравливай, пожалуйста, милый. Я очень за тебя переживаю.

Выхожу в коридор. Спускаюсь по лестнице, ничего не вижу, от слез расплываются ступеньки под ногами.

Выхожу из театра. Иду бродить по городу, потому что некуда больше идти.

Пишу ему через двадцать минут:

«Я тебя целую нежно. Выздоравливай, милый».

Ответа нет

Звоню в колокола

Звоню водителю Коле, который повезёт его сегодня ночью на вокзал.

– Коля, я волнуюсь за любимого. Я только что была у него, он совсем больной…

– Да я знаю…

– Коль, у него во сколько поезд сегодня?

– В два ночи с копейками.

– А репетиция закончится в десять. В одиннадцать ты его, предположим, привезёшь домой. Вот бы в эти три часа его проконтролировать? Чтобы он дверь тебе открыл, когда ты за ним приедешь. Потому что, если он не попадёт на этот поезд, то будет все ну очень плохо…

– Да не волнуйся, Кать, решим что-нибудь.

– Коль, я очень волнуюсь. Как же сделать так, чтобы он за эти три часа до поезда не пропал окончательно?