Здравствуйте, «скорую» вызывали? - [75]

Вот такой вот мутант разума сидел сейчас напротив, кряхтя, ерзал на лавочке и подвижной мимикой, покусанного временем лица пытался мне возражать.

– Димон! Не ори! Ты это… Оно конечно, да… Я дурака свалял! Ну а чо ты мне не объяснил покрепше?

– Это как? По морде что ли? Вдогонку к рекомендациям?

– Да хоть бы и по морде. Жопа целее бы была. А тожведь живого места нет!

Зажмурился сладко, представив официально разрешенную оплеуху! Эх-х-х! До каких высот бы поднялась медицина! Хотя вспомнил пару колоритных пациентов, типажи могут быть разные! Как бы потом уцелеть…

– …Эх, Вася-Вася, рептилия ты заморская! До чего себя довел! Еще и бухтишь на кого-то.

– Не, Димон, оно конечно правда, что твои таблетки сразу вроде и помогли, но вот потом!

– Что потом?! После борщика с колбаской?!

– Не нуачо?? Борщик как борщик. Вкусный, свежий.

– Тьфу на тебя! Вася, не доводи до греха!

– А чо?! Я – ничо. Я завсегда, пожалста…

Василий затуманил взгляд, отстрелил изжеванный окурок и предался трагическим воспоминаниям анально-фекального содержания. Забыты были страдания и обещания. Волновал соседа только один сакральный вопрос: как можно отказаться от борщика на фоне профузного поноса?

Простые вопросы. Но где потерялись простые ответы?

* * *

«Хорошо быть кисою, хорошо собакою! Где хочу – пописаю, где хочу – покакаю!» (старый детский стишок). Вспомнилось продолжение: «Не хочу быть кисою, не хочу – собакою! Не хочу, чтоб тыкали мордой, где покакаю!» Пациент продолжение стишка не помнил и потому сейчас жалобно рассматривал вымазанные собственными фекалиями руки, ноги и прочее туловище. Жалко ему было не только своего внешнего вида, но и навсегда утраченной репутации умственно-полноценного жильца многоквартирного дома. «Фекального террориста» жители искали уже давно. Но тот проявлял чудеса скрытности и расчетливости. Гадил в подъезде, лифте, на лестничных пролетах, на отдельно выбранные коврики молниеносно и в разное время суток. Просто ниндзя, а не хомо засранец обыкновенный. Мотивы остались невыясненными. Ну да это – ребус для психиатра. Наконец фекально-озадаченного альтернативного художника кто-то вычислил. Была задействована тактическая группа быстрого реагирования из наиболее продвинутых жильцов. «Какающего мальчика» прихватили в момент создания очередной инсталляции на коврике у двери. Проявления народного гнева были многочисленны и разнообразны. Но наш народ отходчив и испытывает сакральную жалость к убогим. Потому, качественно отпинав негодяя, но не желая смертоубийства, кто-то из карателей все-таки позвонил в скорую.

Проявляя чудеса изобретательности и смекалки, пациента доставили в травмпункт в натуральном, необработанном виде. Коварно воспользовались суетой и всучили персоналу. Много добрых и новых слов было потом сказано в наш адрес по телефону на Станцию.

Ну да нам к суровой ласке коллег не привыкать.

* * *

Решали всей бригадой задачку про встречные паровозы для пятиклассника, сына медсестры. Чуть не подрались. Потом сообразили отчего орем друг на друга и начали ржать. До слез. Психи натуральные. А за дежурство состоялось два трупа и одни роды. Диалектика на практике.

* * *

– Медик-16! Вы далеко от Садовой?

– Рядом, Медик-Центральный. Три минуты.

– Примите вызов, Медик-16! 64Т. Автодорожка. Взрослый, без угрозы. 17.40.

– Медик-16, 64Т принял в 17.40.

Находчивый водитель «жигулей» рассчитался за жизненный урок полностью выбитыми передними зубами, переломом грудинной кости, неопределяемым дефектом содержимого черепа (мозгов там отродясь не было) и приобретенной внешностью бройлерного кролика. Чтобы обмануть судьбу, жадного гаишника и не унижаться ощущением пристегнутости, он пропустил ремень безопасности за спиной и храбро, по-пацански, померился прочностью конструкции с внезапно затормозившим грузовиком. Грузовик выиграл. Ремень безопасности не пострадал и насмешливо сиял девственной чистотой со спинки кресла водителя. Проводить экстренную беседу о целесообразности применения оного ремня уже было бесполезно. Пациент задумчиво поводил окосевшими глазками и меланхолично причмокивал мелко нарубленными остатками верхней губы. В словарном запасе страдальца остались только пара универсальных слов и междометий, которыми он меланхолично общался со злым внешним миром. Отвезли в отделение челюстнолицевой хирургии. Будет им что крестиком вышивать.

* * *

Ночью на вызове решал тактическую задачу – куда поставить ногу для следующего шага. На полу малюсенькой двухкомнатной хрущобы вповалку спало человек пятнадцать. Как на грех захворала бабулька, гнездившаяся на единственной кровати, но в самом дальнем углу. Не знаю, кем были эти люди, скорее всего, какие-то работяги, делившие ночлег, но не проснулся никто. Было относительно чисто. Не смердело. Бабулю терзала ишемическая болезнь сердца и артериальная гипертония. Зацепила одна деталь. Несмотря на весьма почтенный возраст и явный атеросклероз сосудов головного мозга (бабушка с трудом вспомнила сколько ей лет и плохо ориентировалась в обстановке), она героически перенесла все процедуры и старалась говорить шепотом. «Чтобы не разбудить. Устали они шибко, а тут я ишшо со своей болячкой!» Бабулю полечил, успокоил и сознательно повторил «Па-де-де сапера» из одноименного балета «Танцы на минном поле».