Здравствуйте, мама! - [25]

Через полчаса немцы опять прилетели и начали бомбить Кобив хутор. Там загорелись дома и слышны были крики. Мы думали, что и наш хутор будут бомбить, и испугались. Сидели около канавы под плетнем и курили. С нами сидел боец и на бомбежку смотрел спокойно. Его спокойствие передалось нам, и мы под конец смотрели с интересом, как пикируют самолеты. В поле подожгли немцы с самолета две скирды хлеба. Стрельба уже слышна была около Бахмача-1. Часов в восемь вечера еще раз налетели фрицы, но бомбили ближе к Бахмачу.

Вечером стрельба немного утихла. Спали с хлопцами в сарае. Ночью все время гудели самолеты. Шла перевозка "грузов". До полночи немцы летели на восток, наши - на запад. А после полночи - наоборот. Летают высоко, но мы немецкие самолеты отличаем от наших по звуку".

Хочу обратить внимание читателя на одну особенность дневника Толика Листопадова. Парнишка, конечно, не предполагал тогда, что много лет спустя в его немудрящие записки будут вчитываться другие люди. Он не знал даже, останется ли жив, хотя в его возрасте о смерти не думается. Толик писал свой дневник в самое, казалось бы, неподходящее время, под бомбами и пулями. Больше того, когда события разрастались, записи становились подробнее. Как обстоятельно, с какой достоверностью и покоряющей простотой описывает он первые дни освобождения!..

Итак, дети были спасены. Все, кроме одного ребенка. Ночью Линочку Прусакову с матерью увезли в полевой госпиталь, но спасти девочку не удалось. Сталина умерла 8 сентября на рассвете...

"8 сентября 1943 года.

Утром пролетали немецкие самолеты над хутором, но ничего не заметили. Наши хорошо замаскировались. Достали газету и читали ее с увлечением. Часов в десять утра из-за хутора дала три залпа батарея по Бахмачу. Бахмач-1, видать, наши заняли, потому что немецкие самолеты пикируют там и оттуда слышна стрельба. Из хутора наши бойцы тоже двигаются повзводно. Немцы в Николаевке оставили завод со спиртом. Пошли мы туда с ведрами. Спирту набрали два ведра. Видали там повешенных троих. Один староста и две переводчицы. Они придумывали муки нашим пленным и сами мучили. Наши по требованию жителей их повесили. Назад еле дошел - болит раненая нога. Окруженные немцы в Городище пустились на хитрость. Вызвали свои самолеты, а сами построились и прут колонной. Самолеты пикируют над нашими войсками, но не стреляют. Наши, конечно, попрятались, а когда поднялись, то увидали фрицев около себя. Ну, тут и началось!.. Хорошо, что стояла недалеко наша батарея. Она дала залпа три, они ходу назад в Городище. Все это мы видели, когда шли назад со спиртом. От нас это происходило километрах в трех".

"9 сентября 1943 года.

Ура! Сегодня наши заняли город. Два дня не могли прорваться. Сдалось в плен 300 солдат. Офицеров своих они связали, оружие сложили, а сами вышли с белым флагом к проходившему нашему отделению. В эту дыру наши и ворвались в город. Это нам сказал один лейтенант.

Полтора ведра спирта мы променяли у селян на продукты. В хутор наезжает много войск. Танки шли почти весь день. Бронемашины, автомобили, мотоциклы прут беспрерывно. Едут в лес и там маскируются. Лес кишит ими. В хуторе много бойцов, и мы у них достаем газеты. В детдом привезли мяса, хлеба и других продуктов. Анна Константиновна приободрилась.

Городище наши заняли, и я ездил туда на мотоцикле с красноармейцем, показывал дорогу. Фрицев убитых там валяется до черта. Мы сейчас здорово отстали от жизни. Не знаем, какие изменения в нашей стране, что там нового и как там идет жизнь. Даже машины американские нас удивляют. Мы стараемся все разузнать. Расспрашиваем наших бойцов и командиров. Газеты и разные маленькие книжечки, попадающие к нам, прочитываем от начала и до конца. Но еще много пройдет времени, пока мы все узнаем".

"12 сентября 1943 года.

Три дня длился обстрел хутора и леса. Фрицы, видать, нащупали наших. Днем нельзя было выйти из щели. Ночью немного тише, но еще страшнее становится сидеть в щели. Двое суток сидели без еды. Воды тоже не было, но выручали помидоры. Выскочишь с щели, а они растут тут же, нахватаешь их да назад. Только ночью, под конец вторых суток, удалось пробраться в хату и взять жратвы. Сегодня часов в пять вечера обстрел прекратился. Особенного ничего они не сделали. Подожгли несколько хат да огороды изрыли воронками. Убитых три человека, да сгорело 6 коров и 11 свиней. Вояки говорят, что это не сильный обстрел был, но для нас без привычки - наоборот.

Вечером прилетела "рама", но ее сшиб наш "ястребок". Упала за хутором. Вечером с голодухи наелись здорово и целую ночь не могли заснуть от сильной боли в животе. Колька Р. почти всю ночь не уходил из-за сарая. Сала объелся".

Около недели "приют обездоленных" находился на линии фронта. Бомбежки, артиллерийские обстрелы, налеты штурмовых самолетов и все остальное, связанное с войной, к чему, как ни привыкай, - не привыкнешь. И не было на этих маленьких хуторах никаких особых объектов, но, видно, такая уж та война была, во время которой на родной нашей земле не оставалось живого места...

Дети в эти дни так и жили - больные в хате, здоровые в сарае. Толик Листопадов с остатками своей довоенной команды тоже жил в сарае. Военные привезли туда машину матрацев, одеял и белья, снабдили детдом продуктами. Анна Константиновна и военная медсестра не отходили от больных. Дети медленно поправлялись. На счастье, их миновали все снаряды и пули, сыпавшиеся в эти дни на хутор.