Здравствуй, друг! - [16]

Отсмеявшись, я почувствовал себя лучше и пошёл вперёд к торговым рядам. Товары, продававшиеся с прилавков бедных лавчонок, были мне не знакомы, а какие-то, предположительно, овощи и фрукты, и подавно. Хотя пахло вкусно, или к тому времени я всё-таки успел проголодаться. Но поскольку местной валюты у меня не было, а за красивые глаза никто со мной едой явно не поделился бы, оставалось вдохнуть ещё раз одуряющие ароматы и поискать тихое местечко, чтобы попробовать на вкус подарки Аби.

И тут я заметил их ― небольшую группу подростков примерно моего возраста, с безразличным видом прогуливавшихся по торговым рядам. Их внимательные изучающие взгляды совсем не соответствовали безразличному выражению лиц. Потому, как напряглись торговцы при появлении этой «банды», я понял, что ребята явно промышляли грабежом, или, в лучшем случае, были карманниками.

Ввязываться в местные разборки мне не хотелось, и отойдя поближе к стене какого-то дома, прислонился к ней и, жуя кусок лепешки, наблюдал за происходящим издалека. Главаря видно было сразу ― самый крепкий на вид, смуглолицый паренёк, чьи довольно длинные волосы были завязаны в конский хвост. Да и одет он был явно лучше других ― не в дерюгу, а в тёмную, поблескивающую как шёлк, ткань; вёл себя уверенно и спокойно, подавая загадочные знаки своим сообщникам. Жаль, лица я не рассмотрел.

Не стоило мне слишком откровенно на него пялиться, потому что он вдруг резко обернулся и пошёл в мою сторону. Мне стало не по себе, и я спрятал голову в огромном капюшоне. А ещё повернул сумку себе за спину и прижал её телом к стене, закрыв собой. В сумке были все мои вещи, фляжка и остатки еды, большую часть которой я незаметно для себя уже умял.

Мне показалось, что шум внезапно стих. Послышался звук приближающихся шагов и насмешливый голос произнёс: «Эй, кто-тут у нас такой внимательный, ну-ка, посмотри мне в глаза», ― от этого предложения невозможно было отказаться, потому-то что-то острое легонько кольнуло меня в бок.

Я откинул назад капюшон и посмотрел на подошедшего. Моё сердце сразу упало в пятки, и не потому, что испугался, хотя и этого отрицать не буду ― загорелое лицо парня со светлыми глазами, его знакомая насмешливая улыбка и амулет с жёлтым камушком на шее сказали мне всё ― передо мной снова стоял теперь уже повзрослевший Аби…

Аби-хулиган хмыкнул, внимательно всматриваясь в моё потрясённое лицо.

― Ну, что скажешь, деревенщина?

― Что скажу? ― повторил я растеряно, ― Привет, Аби, как дела? Не помнишь меня?

Нож, а в этом я был уверен, кольнул меня сильнее.

― Откуда знаешь моё имя? Кто тебя подослал, говори быстро, малыш, я терпением не отличаюсь.

Малыш? Он назвал меня «малыш»? Тот, кого я держал на руках, ребёнок в мокрых тряпках, постоянно сосавший палец? Тот, которому я сам придумал имя ― с ума сойти! Знал, что поступаю опрометчиво, но не выдержал и засмеялся. В голове мелькнуло: «Капут тебе, Сашка, он же сейчас тебя прирежет, и все дела».

Но Аби не стал этого делать, он отступил на шаг назад, а потом резко ударил меня под дых. Я охнул и задохнулся, но смеяться не перестал. Аби схватил меня за шкирку и потащил за собой. Народ перед нами расступался, а я только слабо отбрыкивался.

― Пусти, Аби, сам с тобой пойду, всё равно в этом балагане кроме тебя у меня знакомых нет.

Как ни странно, это подействовало: он меня отпустил и, повернув ко мне смеющееся лицо, сказал: «Иди за мной, „знакомый“, и не вздумай бежать ― всё равно догоню».

― Знаю, ― сказал язачем-то, заработав ощутимый, хотя и не сильный пинок сзади.

― И помалкивай лучше, потом поговорим, ― и Аби захохотал вполне добродушно.

Я шёл за ним и думал, какой хорошей взбучки заслужил этот малый, очевидно, не помнивший своего «благодетеля». Хотя, в прошлый раз он меня спас, так что, как ни крути, мы с ним были в расчёте. Но драться — то зачем? Бил он умело, этого у него не отнять, чувствовался опыт в этом деле. Я и сам был не плох в драке ― ну вот опять забытые воспоминания давали о себе знать. Обязательно продемонстрирую своё умение этому задаваке, если он, конечно, опять не вздумает меня ни с того ни с сего покинуть.

Шли мы не очень долго, но какими — то кривыми закоулками, обратной дороги на рыночную площадь я сам бы не нашёл. Дома стояли вплотную друг к другу, обнесённые высокими заборами, которые нам с Аби приходилось время от времени перепрыгивать. Он-то это делал легко, а мне ему приходилось помогать, при этом насмешливая ухмылка не сходила с его веснушчатого лица. Мне от такой «помощи» становилось неловко и очень хотелось двинуть по его довольной физиономии.

Наконец мы добрались до места. Перед этим пришлось спуститься в подвал и изрядно побродить по его пыльным коридорам. Меня всё время не отпускало ощущение, что шутник Аби нарочно водит меня кругами то ли для того, чтобы запутать, то ли, чтобы просто посмеяться надо мной. Когда мы третий раз подряд прошли мимо одной примечательной трещины на стене подвала, я не выдержал и, дёрнув его за рукав, процедил сквозь зубы: «Не надоело ещё изгаляться надо мной? А, Аби?»

― Неужели, заметил? Ай, молодец! ― и он хлопнул меня по плечу, ― не переживай, уже пришли, ― и втолкнул меня прямо в дверь, словно выросшую перед моим носом. Я зажмурился, ожидая удара, но Аби успел открыть дверь ударом ноги.