Здравствуй, дорогой дневник! - [43]

Общее впечатление от разговора — он, скучая, выполняет какую-то рутинную обязанность. Какую?

Выловил одного слизеринца, поговорил — это фотография Эйлин Принц.

Расспрашивать слизеринцев о подробностях бессмысленно, ничего не скажут. Вообще слизни крайне сложны в общении, у них совсем другие приоритеты и очень неясные цели. Практически каждая фраза в разговоре — какой-то тест или шажок программы, более или менее сложной интриги. Они никогда не говорят просто, они всегда пытаются манипулировать. Причем необязательно во вред, я так серьезно повысил знания в Травологии, случайно заговорив со слизнем-семикурсником, попавшим в лазарет одновременно со мной.

И понял, что именно меня заставило взяться за те книги только дня через три. Это я, по сути своей взрослый мужик!

Хорошо хоть таких мастеров немного, большинство пытается давить и подчинять, а я, все-таки, гриффиндорец. У красно-золотых реакция на подобные наезды — "ты меня сначала победи, докажи, что сильнее, и тогда командуй по праву". Поэтому и цапаемся — змеи традиционно от прямого столкновения уходят, но попыток взять верх не прекращают никогда, на автомате прощупывая слабые места собеседника, а мы всегда выбираем прямое столкновение. Разница подходов и есть причина вечной неприязни двух факультетов.

Воронам для признания лидерства нужно доказательство правоты, барсукам — общий компромисс. Им проще, они мирные. Хотя там тоже экземплярчики попадаются.

Итак

кстати, это, кажется, самое популярное слово в дневнике. Неудивительно, сюда пишу только выводы, пусть даже промежуточные. Так что:

Итак, надо обзаводиться суперсилой.

Я могу строить качественные иллюзии, причем объемные и движущиеся. Это все, что я могу, да и это лишь побочный эффект жизнедеятельности моего странного двоедушного организма. Но я видел, как человек с таким же недостатком целую минуту демонстрировал уклонение от противника, и тот не мог в Локхарта попасть. А ведь это был целый декан!

Пока я могу иллюзорить небольшие предметы. Палочку сделать невидимой могу, одежду перекрасить. Что еще может пригодиться в бою? Может, облако тени, как чернила у осьминога? Как еще использовать свои возможности? Если я создам иллюзию, которая по сути часть моей магической силы, то можно ли создать при ее помощи магию? Хотя бы самую простенькую?

Хм, это я что, нарутовских клонов смогу делать?

А смогу?

А вот посмотрим.

Так!

На всякий случай неделя без дневника, Майни понимающе нахмурилась и без разговоров припрятала. Думал о ситуации с Люпином и Локхартом. Плохо быть неправильным попаданцем, вот нормальному Супер-Мега-Герою сразу приставляют двух-трех мудрецов, которые все сразу рассказывают, причем за так. А мне, почему-то, никто не торопится разъяснить тонкости политических интриг. Да и менагеров почему-то политтехнологиям перед забросом в иные миры никто не учит.

Борьба за Министерство это борьба за контроль над общим бессознательным магов. Над НАСТОЯЩЕЙ силой! Если я в первый же год понял, как действует неосознанная магия, то местные уж точно не могут этого не знать. Но волшебники все-таки люди, а людям свойственно следовать за лидером, доверяя ему. Отсюда и грызня вокруг Министерства, и откровенно слабые фигуры в кресле Министра.

Возможно, этой же борьбой за силу объясняется титул Темного Лорда. Тьма ассоциируется с чем-то ужасным и страшным, так что хочешь не хочешь, а придется таким стать. Кто не успел из Темного Ужаса превратиться в Мудрого и Заботливого Министра — обречен.

В мире магов, во всяком случае британских, время серьезно отстает. Не прошлый девятнадцатый век, как я думал раньше, но и не девяностые годы двадцатого.

Увеличенный, по сравнению с маглами, срок жизни, плюс иная скорость распространения информации. Сороковые здесь в полном разгаре, редкие прорывы из мира простецов воспринимаются с любопытством, но без интереса. Нет диктата постоянно сменяемых видеоканалов из-за отсутствия телевидения, нет обилия газет из-за дороговизны печати вручную. Что-то узнал от соседей, что-то услышал вечером в баре. Камерный мир, как и было сказано.

И нет эволюции морали.

Гребаный канон.

Слона-то я и не приметил. Неудивительно, магловская литература доступна разве что в виде газет, даже на каникулах я или в полумагическом мире, или читаю что-то "по теме". В Хоге, если выдается время, читается опять же отобранное магами, "важное" по именно их мнению. А оно не единственное.

Основной конфликт волшебников и маглов заключается, как ни странно, не в магии, которой по мнению волшебников-аналитиков завидуют простецы, а в душе. У волшебников она заведомо есть. Ее можно вынуть (натурально, ритуалом), рассмотреть подробности (три полки книг в Запретной Секции, одна в открытом доступе), подержать в руках (крестражи и прочая), переместить (я) — никаких недоговоренностей. А вот магловской души никто не видел! Даже привидения это всегда — без исключений! — души только волшебников! При этом большинство маглов пусть и слабо, но верующие. В момент, когда пал Статут, до душ дела никому не было, тела бы спасти, но вот все успокоилось, и возникли вопросы. Долгоживущие, могущественные и с гарантированным, по мнению маглов, посмертием волшебники — за что все это им?! Волшебники своим существованием ставят под сомнение вечность посмертного существования у миллиардов, ведь если у них — есть, то почему душа не фиксируется у маглов? Именно этого им и не простят. Нам не простят.