Здравствуй, Чапичев! - [7]
— Не хочу, — заявила она.
— Чего не хочешь?
— Учиться не хочу.
— Но это же нн-нужно и тт-ты…
Я. стал даже заикаться от волнения, так хотелось мне убедить рыжеволосую в пользе грамотности. Но она упрямо тряхнула копной своих пышных волос.
— Не хочу. Зачем мне? Меня и так замуж возьмут.
— Что ты болтаешь? — возмутился я. — Ты еще маленькая, тебе рано думать об этом.
— Чего там рано. Самое время. Оглянуться не успеешь, как я уже подрасту.
— Дура ты набитая. Воображаешь своей медной башкой, что женихи драться из-за тебя будут. Да кто тебя возьмет, такую рыжую!
— Не бойся, возьмут, — рассмеялась она и, видимо, для убедительности прищелкнула языком: — Да ты первый возьмешь.
— Я?! — меня словно в пылающую печь бросили. Как она узнала? Откуда она могла знать, о чем я мечтал этой ночью. Тайно мечтал. Робко. И еще горячо спорил с этой своей мечтой: нехорошо, нечестно, когда делаешь добро, думать о награде. И все же не переспорил, не стал изгонять мечту, потому что вдруг понял — она чистая, бескорыстная. Ведь мечтал я о чем-то очень далеком, почти недосягаемом. Но девчонка догадалась о моей тайне. Теперь все рухнуло. Остался только стыд. Невыносимый стыд. И я был готов броситься на рыжеволосую с кулаками.
— Нужна ты мне, — проговорил я, задыхаясь. — Терпеть не могу рыжих. Всю жизнь не мог терпеть.
Девочка только презрительно фыркнула в ответ на мою явную ложь и, даже не взглянув на меня, выбежала на улицу.
— Ты на них не сердись, — сказал Яша. — Девчонки, они всегда девчонки…
Это замечание не успокоило меня, наоборот, еще больше рассердило. Но все же я не прервал занятий с Яшей. А он делал успехи. За несколько дней назубок выучил азбуку и начал читать. Впрочем, это вряд ли можно было назвать чтением. Яша только еще учился складывать буквы в слова.
Букварь был с картинками, а под ними подписи. Яша тыкал пальцем в картинку и читал нараспев:
— Дэ, о-о, эм…
— А теперь вместе, — требовал я.
— Дом!; — радостно восклицал Яша и, словно не веря себе, осторожно обводил пальцами контуры отпечатанного на бумаге домика.
Словом, дело у нас двигалось быстро, и я сказал Яше:
— Ты способный.
Он кивнул головой в знак согласия:
— Тимка сказал, что я даже очень способный.
— А кто этот Тимка?
— В больнице лежал с брюшняком. Он к нам, скарлатинистым, каждый день приходил. Веселый… Сказки рассказывал. И стихи. Я Пушкина от него перенял. Он знаешь, как Пушкина шпарит — без передыха, целый час. И еще того, который повесился. Забыл его фамилию…
— Есенина, — подсказал я.
— Вот, вот. Я и Есенина стих выучил. Очень хороший.
— Да ты и впрямь на редкость способный, — подтвердил я, когда Яша прочитал уже знакомое мне стихотворение. — У тебя отличная память. Тебе бы только учиться и учиться.
— А я и буду учиться, — нахмурив брови, обещал Яша. — Только, знаешь, трудно мне. Ветрос заедает. Но все равно я буду учиться. Ты только помоги мне для начала.
Я, конечно, заверил Яшу, что помогу. Это мой долг. Но однажды у нас все чуть не разладилось.
В воскресенье Яша вернулся домой усталый и мрачный. Видимо, заездили его основательно в салоне Ветросова. А я тоже, признаться, в тот день был немножко не в духе. Дома мне попало от матери, а когда пришел к Яше, то увидел, как его рыжеволосая сестренка о чем-то весело болтает на завалинке с одним пареньком, тоже рыжим и еще вдобавок веснушчатым. Словом, было от чего огорчиться.
Сели мы с Яшей за стол, открыли букварь. На странице картинка: аккуратненькая такая луковица с двумя хвостиками. Яша хмуро посмотрел на картинку, ткнул в нее пальцем:
— Читать?
— Читай.
— Лэ, у, ке.
— Не «ке», а «ка», — поправил я его.
— А какая тебе разница, «ке» или «ка»?
— Значит, разница.
Яша повел плечом.
— Не дергайся, — сказал я, — ты на уроке.
Яша посмотрел на меня исподлобья.
— Давай сначала, — потребовал я.
— Лэ, у, ка.
— Хорошо! А теперь вместе.
Он почему-то вздохнул и выпалил:
— Цибуля.
Я рассмеялся. Это у нас в Таврии так лук называют.
— Перестань баловаться, — сказал я. — Читай, что написано, а не придумывай.
— А я не придумываю.
— Не огрызайся. Делай, что говорю. Давай сначала.
— Лэ, у, ка.
— Теперь вместе.
— Цибуля.
— Что с тобой, Яша? Тут же ясно написано «лук». По-русски написано «лук». Понимаешь, лук!
— Понимаю, — не глядя на меня, буркнул Яша. — Только это несправедливо. Нарисована цибуля, так значит цибуля. При чем же тут лук.
— Послушай, Яша, ты, по-моему, не дурак.
— Не дурак.
— Вот и хорошо. Значит, читай, что написано. Давай сначала по буквам.
— Лэ, у, ка.
— Вместе.
— Цибуля.
На десятой «цибуле» я схватил букварь и не очень сильно стукнул Яшу по голове. Он, не задумываясь, стукнул меня по губам. Я его по уху. Он меня по носу. И пошло. Его сестренки окружили нас тесным кольцом и начали улюлюкать, свистеть, всячески высказывая свое презрение ко мне и подзадоривая брата. Я, понятно, дико ненавидел их в эти минуты своего позора и поражения, потому что Яша здорово поколотил меня. Маленький, худенький, он умел драться и без особого труда одолел меня. А ведь я считал себя уже совсем взрослым парнем, чуть ли не богатырем; каждое утро аккуратно проделывал нелегкие упражнения с пудовой гирей. Позор! Ох, какой позор! Пробираясь закоулками и огородами к своему дому, размазывая на лице сочившуюся из носа кровь, я горько размышлял о человеческой неблагодарности и еще как-то пытался спасти свое достоинство, в десятках различных вариантов решал уже, в сущности, решенный вопрос о том, кто кому сегодня преподал урок: я ли Яше или он мне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.