Здоровье, 1961 № 07 (79) - [23]
Просто нельзя было удержаться, чтобы не обратить внимания на веселый оазис в степи.
Теперь — о самом главном.
Каждый, кто подъезжает к стройке, прежде всего увидит большое здание с тяжелыми железобетонными колоннами, подпирающими массивные — своды. Не случайно на ум приходят строфы из Природы вещей.
В этом сооружении есть что-то от величия и масштабов античного зодчества.
Это — реакторный корпус. Именно здесь, за толстыми железобетонными стенами, обшитыми сталью, будет находиться сердце станции — урановое топливо, которое и даст ей жизнь.
С невольным трепетом смотрел я на величественное сооружение. Здесь в атомном котле будет происходить могучая цепная реакция деления ядер урана. Для управления этим процессом вступит в действие электроника и телемеханика.
А человек? Туда, внутрь, не может попасть ничто живое. Туда вход для человека закрыт. Но он все же будет находиться где-то поблизости: следить за приборами, быть всегда начеку. Огражден ли он даже на расстоянии от всякой случайности и тем более от прямого риска?
— Да, огражден, и надежно! Видите, вот наша защита.
Эти слова произнес старший инженер Виктор Михайлович Баранов, сопровождавший меня в долгом путешествии по этажам и отсекам реакторного корпуса. Он еще очень молод, хотя и старший, и горячо увлечен своим трудным и благородным делом. В жесткой брезентовой робе, измазанной маслом и раствором, он ловко взбегал по висячим лесенкам на головокружительную высоту.
Защита, ничего не скажешь, основательная!
Здесь не простой бетон, какой применяется на обычных стройках: вес одного кубометра равен 2,2 тонны. Его вдвое утяжелили, уплотнили, много раз прощупают ультразвуком, прежде чем укладывать в перекрытия и вязать арматуру.
А стены? Они толще, чем у древних крепостей. Многие перекрытия — это монолитный железобетон толщиной до двух метров.
Для чего же все это?
Тяжелый и плотный бетон — непреодолимый заслон от радиации. Гибкие тросы пронизывают бетонную массу. Массивные чугунные двери и зигзагообразные коридоры — защита от прямого удара лучей. Дно реактора — кольчуга из нержавеющей стали. И чем дольше ходишь по лабиринтам корпуса, тем больше охватывает тебя чувство гордости и восхищения перед широтой, благородством и мужеством человеческого разума.
А Баранов улыбается:
— Ничего, не заблудимся! Мы здесь давно, как дома…
Как дома!
Сюда собрались люди со всех концов страны — физики из Москвы и Ленинграда, строители с Днепра, Волги и даже из далекой Сибири. Почти все они, как и Баранов, молодые специалисты и рабочие, ранее не имевшие дело с атомной энергией.
А что они знали об атоме? Знали, что атом может нести жизнь и прогресс, а может сеять смерть и разрушение. Ведь наше поколение пережило трагедию Хиросимы. И это же поколение — свидетель того, как спускался со стапелей первый в мире наш атомный ледокол и зажигались огни первой в мире нашей атомной электрической станции.
Живописная дорога ведет к строительству атомной электростанции
И они строят… В поселке Ново-Воронежском созданы хорошие ясли
Они выбрали тот атом, который служит человеку и прогрессу. Они пришли на стройку под Воронежем, чтобы сказать «нет» атому войны и «да» атому мира. Поэтому на фронтоне главного корпуса ударной комсомольской стройки начертаны гордые слова: «Пусть будет атом рабочим, а не солдатом». Поэтому они не побоялись трудностей и сомнений, которые неизбежно возникают на каждом новом непроторенном пути.
Эту мысль хорошо выразил начальник строительства Наум Александрович Роговин:
— Ведь атом — не только сфера деятельности протонов и электронов, но и поле острейшей борьбы общественных сил.
В этой борьбе молодые строители черпают свои силы из непоколебимой веры во всемогущество передовой советской науки. Поэтому они трудятся, живут и чувствуют себя так же спокойно, как и на любой другой стройке.
Как дома!
Да и только ли молодые! Я познакомился на стройке с руководителем бригады коммунистического труда, прославленным верхолазом Дмитрием Ивановичем Богдановым. Вот, пожалуй, в чьей биографии наиболее зримо раскрываются черты советского человека, стремящегося быть там, где он считает себя всего нужнее.
Богданов в прошлом — военный летчик. Во время войны в воздушном бою над Смоленском его штурмовик был сбит, а летчик тяжело контужен. Врачи вернули ему жизнь, но не разрешили вернуться в авиацию. Тогда Богданов стал танкистом. В Берлин он вступил командиром танкового экипажа, а после войны бывший солдат сделался строителем.
Знаменательно, что почти все, с кем пришлось встретиться на стройке, думают остаться здесь навсегда. Работы хватит. После первой очереди будет строиться вторая и третья, а вокруг вырастут крупные промышленные предприятия, — Чем-то привязывают людей здешние места! Да и сейчас поселок — это по существу маленький социалистический городок. Он связан со стройкой автобусной линией, которая прорезает тот молодой лесок.
Однажды Виктор Михайлович Баранов пригласил меня в гости. Здесь улицы еще не имеют названий, жилые дома обозначены номерами и у всех один цвет. Если дом белый, значит в нем живут, если голубой — значит здесь работают. Когда мы вошли в квартиру Баранова, оказалось, что его жена только что проделала путь из голубого дома в белый. Она — врач-педиатр поселковой больницы и приехала сюда вместе с мужем после окончания Воронежского медицинского института.
