Здоровье, 1961 № 02 (74) - [5]
Вскоре жребий пал на врача и демографа Бертильона. К тому времени из наблюдений Поля Брока уже было известно, что в области третьей лобной извилины располагается центр речи. Все ожидали, что именно эта извилина будет развита у Бертильона слабее, чем другие, — их бедный друг, при всех своих познаниях, не отличался ораторскими способностями. Но третья извилина, наоборот, выглядела очень мощной. Снова противоречие!
По нерушимому договору тщательно исследовался мозг каждого умершего члена общества. Настало время, когда был изучен и мозг самого Брока.
Протоколы аутопсий отмечали то одну, то другую особенность, то один, то другой вариант внешнего строения мозга. Но они так и не подсказали никакой закономерности…
Приходилось отказаться от внешне логичной гипотезы: ум человека зависит от веса и строения его мозга.
Окончательную черту под этой гипотезой подвели русские ученые. В 1887 году на втором съезде русских врачей профессор Д. Н. Зернов выступил с докладом «Об анатомических особенностях мозга интеллигентных людей».
Резко полемизируя с немцем Бишоффом, Зернов утверждал, что таких особенностей вообще на существует. В числе многочисленных собственных исследований, на которые он ссылался, было и исследование мозга генерала С. Все знали, что речь шла о генерале Скобелеве, и кое-кого шокировало сообщение о том, что примерно в трети изученных профессором случаев мозг рядовых солдат или крестьян оказался тяжелее мозга прославленного генерала. Впрочем, Зернов подчеркнул, что образованность и энергия генерала неоспоримы, и отсутствие каких-либо особенностей в его мозге лишь доказывает, что объем этого органа не дает представления об интеллекте человека. «Просвещенному человеку не может прийти в голову взвешиванием мозга измерять степень умственного развития», — твердо заявил Зернов.
Первые разведчики мозга узнали, что они долго ошибались. Что ж, этим самым они уже узнали кое-что…
* * *
Вопрос о зависимости способностей человека от строения его мозга занимал не только ученых. Как это бывает часто, а вернее, как это бывает всегда, отвлеченная научная проблема становилась проблемой политики, проблемой жизни.
Колонизаторы, владельцы кофейных и банановых плантаций хотели оправдать удары своего бича «справкой» о том, что мозг африканцев близок к мозгу обезьян. Надменные американские сенаторы, вдохновители ку-клукс-клана, уверяли, что сама природа наделила «черных» мозгом, неспособным к образованию и государственной деятельности. Фашистские молодчики исступленно требовали доказательств превосходства мозга арийцев над мозгом всех других наций и народов.
И вот уже некто Кост строчит работу о «несравненном арийском мозге»; вот уже некто Альтшуль, рассмотрев два крючка одной из извилин на мозге негра, трубит о том, что негры — «низшая раса»; вот уже в американских, немецких, английских журналах появляются статьи о том, что мозг монголов имеет «обезьяний» тип лунной борозды. Статьи подтверждаются фотографиями, протоколами. Мол, попробуйте, поспорьте!
И советские ученые поспорили. Они взвалили на себя гигантский труд — проверить, какие отличия имеет мозг разных людей, как связаны его структура и функция, устройство и деятельность.
С помощью специальных аппаратов можно усилить и записать биотоки с разных участков мозга. Длинные ленты пленки с нанесенной на нее кривой… Новейшие счетные машины помогают ученым расшифровать эту запись и установить сложную, постоянно меняющуюся картину электрической активности мозга
Известно, что кора, венчающая собой высокоразвитый мозг, не однородна, в ней есть несколько горизонтально расположенных слоев, есть своеобразные поля — иные исследователи их насчитывают до 200 — с различным устройством и расположением клеток.
Еще в конце прошлого века русский ученый Владимир Бец пришел к выводу, что изучать мозг надо не по извилинам, а именно по особенностям этих полей.
Ведь в них расположены концы анализаторов — изумительных живых приборов, которые доносят до нашего сознания цвет, звук, запах, ощущение, помогают осознавать впечатления внешнего мира. На сложной, причудливой карте мозга есть поля, ведающие речью, письмом, тонкой координацией движений. Есть на ней и «немые», еще не изученные области. Только в самое последнее время удалось расшифровать значение некоторых из них…
Наука не знает легких путей. Каждое открытие, даже если оно кажется случайным, приходит после долгих поисков. Но нет, пожалуй, области более сложной, требующей больших усилий, труда и терпения, чем исследование мозга.
Чтобы изучить внутреннюю структуру мозга, его разрезают на 20–25 тысяч почти невидимых слоев. Обработанные специальными красками, наклеенные на стеклышки, они с трудом умещаются в большом шкафу. А сколько пристального внимания потребует каждое из этих стеклышек! Под микроскопом разглядеть клетки, подсчитать их количество, уловить различие… И весь этот гигантский труд даст в руки исследователю лишь малую крупицу факта. Ведь он изучил только один единственный мозг, а наука властно требует больших чисел.
Недели, месяцы, годы наблюдений. Стопы альбомов с описанием каждого отдельного участка коры. И вот уже большой коллектив советских ученых — сотрудники Института мозга Академии медицинских наук СССР — может представить неопровержимые факты, разоблачающие всю ненаучность расистских теорий.
