Здоровье, 1960 № 06 (66) - [29]
Еще один правдивый рассказ о рыбной ловле…
В старинном селе Кулой — десятки колхозных домов. За селом — соляные озера, мельницы.
Рано утром вышли на берег Кулоя. Полной грудью вдыхаем предутреннюю свежесть. Ежедневно по утрам я обтираюсь холодной водой, а мои товарищи пока еще не решаются. Проверяем жерлицы, по вкусу ли пришлись рыбе лягушки. На одном колу натянута леса. Есть! Попалась большая щука.
Широки просторы лесов и озер на Кулое. Зайдешь в лес и солнца не видно. Вот красавец лось вышел к берегу реки, стоит осторожно на опушке леса, поднял гордо голову с лопастными рогами и замер.
Начало августа. Утро. Вдали показались дома Карьеполья — конечного пункта нашего путешествия. 140 километров на лодке проплыли мы от Пинеги. Обратно возвращаемся на пароходе. Знакомые берега, песчаные мысы, стога убранного сена. Проезжаем мимо виднеющихся за рекой озер. С грустью посматриваем на проплывающие берега, ставшие такими знакомыми, близкими.
Промелькнули зеленые луга Кулоя. Шлюз, вновь на лодке проплываем в открытые ворота. Плывем по реке Пинеге. В ночной тишине слышится музыка из репродуктора, бой часов Кремлевской башни. Утром выходим на крутой берег Пинеги.
— Присядем, друзья, — говорит Иван Эдуардович. — Вот и окончилось наше плавание.
И вглядываясь в посвежевшие, загорелые лица, добавляет:
— А как у вас с плевритом и радикулитом?
Мы смеемся, только теперь вспомнив, что до этого путешествия считали себя больными, вспоминаются слова туристской песни: в сорок лет стареют домоседы,
А туристов старость не берет.
С. В. Клюев
Архангельск
Весело и интересно провел я свой отпуск на туристской базе, организованной Тульским комбайновым заводом в Алексинском бору, вместе со своими товарищами я участвовал в двухдневном лодочном походе по реке Оке, любовался знаменитой Голубой рощей в Егнышевке.
На туристской базе все от мала до велика, без скидок на возраст увлекаются волейболом, русской лаптой, настольным теннисом. Любопытно, что в нашем лагере все как-то преобразились, помолодели.
Любитель рыбной ловли Иван Федорович Наумов организовал секцию рыболовов. С бору по сосенке — и вот у любите лей-рыболовов и резиновая надувная лодка, и удочки, и спиннинги, и перемет. Часто совершали ночные рейсы за рыбой. Наутро, как всегда водится у рыболовов, много рассказов о чуть ли не полуметровых рыбах, сорвавшихся или выпрыгнувших уже из лодки. Почти каждый день весь лагерь лакомился ухой.
Спортивные соревнования, на которых выявились свои чемпионы, прекрасные концерты художественной самодеятельности — это очень хороший отдых.
С. А. Милованов, слесарь, член бригады коммунистического труда
Скала «Кольцо» в Чаткальской долине (Западный Тянь-Шань)
Я, моя жена и сын Юрик отправились отдыхать в деревню.
Поезд набирает скорость. Утром пересели ка «кукушку». Проплывают сплошные дубовые массивы. Река Цкань. И древние поэтические названия станций: Теребуж, Нетрубеж, Косожа. Вспоминается «Слово о полку Игореве» — «Перед полками косожскими»… Постепенно вырастает контур элеватора… Последний перестук колес, мы прибыли в Смирны. Задушевная встреча.
В длинной и узкой без дуги телеге везет нас дядя Андрей к расположенной километрах в четырех деревне. Последний поворот дороги, радостный лай собак. А вот и увитый хмелем белый домик с нахлобученной желтой шляпой крыши.
Уже темнеет, но долго длится оживленная беседа за деревенским ужином.
Нас разбудили потоки солнца, льющиеся сквозь открытые окна, аромат цветов и трав, пение и щелканье птиц. Начинаются наши праздничные будни.
Дом наш совсем на отлете. Как на ладони — уходящие к горизонту деревня, где-то внизу речка, за ней — лес. Большой сад спускается в широкий отлогий овраг, поросший дубками и серебристыми тополями. До сенокоса сюда почти никто не ходит и во всем этом районе мы одни. В шутку нас называют «курортниками». А в сущности говоря, не без основания: чем у нас не курорт!
По пояс — яркие полевые цветы и каждый день прибавляет к ним новые краски. Так хорошо после волейбола утонуть в этом ковре на склоне холма.
Речка Гарус вьется узкой извилистой лентой в сплошных зарослях ракитника. Рыбы — уйма. Только одну удочку закинешь, другую начнешь распутывать — готово! — поплавок исчез, удилище ходуном ходит. Рванул и, описав серебристый круг, на лету срываясь с крючка, шлепнулась у моих ног красноперая рыбка.
Километрах в пяти Гарус впадает в реку Сосну. Сегодня мы там видели выдру, но не сфотографировали. И вчера вот случайно наткнулись в буковых посадках (шли против ветра) на лосей. Юрик их вспугнул: «Папа, быки!» Самое интересное, как на зло, попадается, когда поленишься прихватить фотоаппарат.
Недалеко от нашей деревни Спасское-Лутовиново — родовая вотчина И. С. Тургенева. Все здесь хочется назвать заголовкам его же рассказа — «Затишье». Под куполом мавзолея, где погребен дед писателя, летают ласточки. Входим в прохладу парка. Извивающаяся в солнечных бликах тропинка «Змейка» приводит к Варнавицкому колодцу — срубу над ключом. Пьем через соломинки вкусную воду. 600-летний дуб оттеснил своими купами молодые ясени. Это о нем писал И. С. Тургенев: «Поклонитесь дубу за меня, любимому, Родине поклонитесь». Во «флигеле изгнанника», где Тургенев жил и работал во время ссылки, — с детства знакомые по прочитанным произведениям вещи. Треугольником рапиры пробит один из трех портретов. Бьют высокие елизаветинские часы…
