Здесь песок чище - [118]

Курт сидел на полу, скрестив разутые ноги и внимательно наблюдая за экраном телевизора. Он рассуждал о том, что мы живем в удивительное время.

Сюзанна разделяла его мнение, потому что не могла поверить, что Курт оставил свой дом и работу для того, чтобы приехать сюда посмотреть телевизор. Он был буквально захвачен выступлением Кастро. Как это понимать?

Курт почувствовал, что его терпение вот-вот лопнет, когда в зале раздались возгласы: "Фидель, да здравствует Фидель! Долой янки!" В этот момент он пожалел, что знает испанский. Курт убрал звук. "Еще посмотрим, кто кого", — подумал он, наблюдая за мимикой Кастро, который продолжал свой доклад, сопровождая его энергичными жестами и победной улыбкой.

— Да, — вернулся к своей мысли Курт, — мы живем в удивительное время. Человек оторвался от земли, летает на сверхзвуковых скоростях, достиг Луны.

Между тем Фидель Кастро заканчивал свое выступление. По крайней мере, Курту так показалось по его жестам. Сюзанна никак не могла понять, что происходит с ее другом. Почему он буквально подпрыгнул, чтобы включить звук на последних словах доклада?

— Смотри внимательно, Сюзанна!

— Что смотреть?

— То, что произойдет сейчас на экране. Это тебе покажется фантастикой.

— Но там ничего нет.

— Подожди, подожди. Это должно произойти сейчас. Не уходи, Сюзанна.

Женщина вытерла руки о передник и послушно встала около него.

— Да что ты привязался к этому телевизору, Курт?

— Сейчас увидишь. Сейчас!

Он усилил звук, но на маленьком экране не происходило ровно ничего особенного. Раздалась продолжительная овация, был исполнен гимн, появился диктор, оповестивший о конце передачи, а потом заставка с указанием канала кубинского телевидения.

Курт повалился на ковер, как обиженный ребенок. Что-то не сработало. Его охватила бессильная злоба. Он чувствовал себя обманутым, будто купил лучшие места на великолепный спектакль, который в последний момент был отменен. Он потерял столько времени, не пропустил ни одной передачи, не отлучился ни на час. У него воспалились глаза, ломит в ушах, он обалдел от недосыпания в ожидании звездного часа. Он думал, что то, чего он ждал, специально откладывается на последнюю минуту, на самый конец и произойдет под последние выкрики "Родина или смерть!", под гимн… И ничего.

Курт Кильзен молча, с опущенной головой собрал свои вещи и уехал. Сюзанна не уговаривала его остаться. Она понимала, что на этот раз его привлекли сюда не ее прелести, которые остались в далеких пятидесятых годах, когда он с гордостью прогуливал ее в бикини по пляжу и водил на танцы, считая себя счастливчиком и предметом зависти для окружающих. Он ушел, не попрощавшись, не сказав ни слова. Когда Сюзанна вернулась в свою опустевшую комнату, сто долларов, оставленные под будильником, показались ей еще одной пощечиной Курта Кильзена. Она со злостью бросила их на пол, но потом, плача, принялась собирать бумажку за бумажкой.

"Что же помешало?" Сидя в автобусе, едущем в Майами, Курт вспоминал свое бесполезное ожидание перед телевизором величайшего события, которое так и не произошло. Ведь он был так уверен! Каждый километр шоссе и каждый оборот секундной стрелки терзали его и без того истощившееся терпение.

Прибыв в Майами, Курт не стал ждать городского автобуса, а взял такси, чтобы отправиться к одному своему хорошему другу в Алапате, и уже оттуда позвонил коллеге из Центра прослушивания эфира:

— Алло, Джим! Что случилось? Это Курт! Сделали в конце концов что-нибудь?

— Курт! Наконец-то ты появился. Где ты столько времени пропадал? Тебя вчера искали, но твоя жена ничего не могла сказать. Тебя хотели видеть здесь, в Центре.

— Я уехал в Ки-Уэст. Хотелось быть в первом ряду, чтобы видеть спектакль поближе. Но я лишь потерял время. До сих пор не верю. Что случилось? Отложили до другого раза? Но такого больше не будет.

— Ай да Курт! Значит, ты отправился в Ки-Уэст. А мы здесь слушали по радио, но бесполезно. Ты представляешь, какое это было скучнейшее занятие. Ты, по крайней мере, был, наверное, в приятной компании.

— Но что произошло? Не хватило духа?

— Об этом лучше поговорим здесь. Ты все слышал, что он сказал?

— Отчасти. Я иной раз выключал звук, чтобы лучше видеть. Казалось, что я там присутствую.

— Теперь я понимаю, почему ты не знаешь, что произошло. Приходи завтра сюда, и мы сможем поговорить свободно. Кроме того, у нас накопилось много работы.

— Но разве ты не можешь выдать мне хоть какой-нибудь аванс?

— Не тебе говорить о значении фактора внезапности. Так вот именно его нам и недоставало.

— Кто виноват?

— Давай об этом завтра. А сейчас спи спокойно.

— О’кей, Джим. Завтра я приеду пораньше.

— Сейчас я расскажу тебе, чем закончился "Пересмешник". Если бы ты оставался на работе… Но я представляю, как ты был занят.

Курт Кильзен терялся в догадках и почти не спал всю предыдущую ночь. Его друг Джим как бы в наказание нарочно тянул время.

— Давай пройдем в кабину прослушивания.

Кабина 2-Б представляла собой прямоугольное помещение размером около четырех квадратных метров с белыми звукоизолирующими стенами и матовыми окнами. Белокурая веснушчатая девушка приводила в порядок магнитофонные ленты, разбросанные на полках. На рабочем столе стояли два студийных магнитофона. Кондиционер работал на полную мощность, и было прохладно.