Здесь начинается Африка - [68]

Мы не раз слышали о том, что архитектура, как и искусство, близка музыке. Мы знаем, как художники часто опирались в своей живописи на музыкальную форму. Великий Чюрлёнис написал свои незабываемые картины-сонаты — «Звездную», «Солнечную», «Морскую», «Сонату пирамид» или «Сонату Ужа». Римские зодчие, сами того не ведая, создавали целые симфонии — Симфонии Камня. Не случайно и в композиционных принципах Чюрлёниса, и в образном строе его полотен многое тоже от архитектуры — крепости, дворцы, башни, скалы, пирамиды неоднократно возникали из-под его кисти. А здесь, в Джемиле, разве пе наблюдаем мы сейчас то же исчезновение границ между временем и пространством, ту же недосказанную силуэтность, ту же смену контрастных образов: стремительного темпа одних архитектурных построений с плавным лирическим геометризмом — анданте других? «Симфония», так же как и «гармония», по-гречески означает «созвучие», «соразмерность». Из музыкальной терминологии понятие «гармония» давно уже приобрело общий смысл — согласованность между частями единого целого. Найти ли более точное определение для композиции древнеримского зодчества!

Медленно спускаюсь в долину и погружаюсь в каменную стихию разрушенного города. Вот оно, это торжественное вступление всякой сонатной формы. Зеленые холмы, на уровне которых я еще недавно находилась, теперь постепенно наплывают на меня со всех сторон и уходят вверх.

На пути вырастает огромная арка. Через нее в начале III’ века въезжал император Марк Аврелий Антоний Каракалла, ей и дано его имя. Арка удачно реставрирована и поэтому поражает совершенными размерами, своим торжественным величием. Два массивных столба, поддерживающие антаблемент, украшены пилястрами и колоннами, укрепленными перед ними, на втором ярусе арки — такие же пилястры и такие же колонны, только более короткие и тонкие, несут два фронтона — на них и увековечено имя Каракаллы. Нетрудно представить себе триумфальный въезд этого императора, истребившего в Риме большую часть своих родственников, которым он завидовал и которых боялся. «Я не буду перечислять всех знатных, — говорит Ксифилин, — которых он убил без суда и вины. У Диона Кассия приведен полный поименный список всех знатнейших жертв того времени. Достаточно сказать, что он убивал всех, кого только желал». Проведя почти всю свою жизнь на войне и назвав себя вторым Александром Македонским, Каракалла провозгласил новую конституцию, которая распространяла права римского гражданства на все провинции. Да, наверное, жители африканского Куикуля, приветствуя его на этой площади, не понимали еще, что подобное уравнение их с гражданами Рима значило уравнение угнетенных перед лицом императорского величия.

Площадь носит имя Северов, большая часть ее занята остатками храма Северов, построенного в 229 году. По непривычно высокой лестнице поднимаюсь на площадку. Здесь стоял жертвенник и происходили обряды жертвоприношений. Слева и справа когда-то были крытые портики, сейчас от них сохранились одни колонны. Колоннада фасада несла фронтон, ныне фронтона нет, а девятиметровых колонн разрушения почти не коснулись.

В эпоху поздней империи именно архитектура заняла первое место среди пластических и изобразительных искусств. Постройки императоров династии Северов славились своей грандиозностью, пышностью внешней отделки. По здесь ощущается известная камерность. Вас не подавляют каменные громады, они воспринимаются скорее как уникальные памятники искусства и истории. Ограниченность «провинциализма», возможно, и данном случае лишь служила повышению художественного вкуса.

Площадь велика и монолитна, а глаза тем временем разбегаются от архитектурного разнообразия окружающих ее строений. Их пластический рисунок на каждом повороте приобретает все новые и новые очертания. Близость этих прекрасных форм возбуждает — хочется быстро-быстро шагать по каменным плитам, взбираться на ступени, заглядывать во все изгибы' ближайших улиц, увлекающих в разные стороны. Но мелькнувшие впереди еще две небольшие арки притягивают вас.

Пройдя под одной из них, вы попадаете на самый оригинальный проспект, который вам когда-либо приходилось видеть, — это так называемая Главная улица Джемилы, переходящая в традиционную Кардо максимус… Сдержанное лирическое анданте. Уже сверху Кардо казалась тонкой прямой ниточкой, выложенной среди хаоса городских кварталов. Вблизи эта четкая перспектива, ритмическая целостность сохраняются, но «ниточка» оказывается метров десяти ширины. В торжественности классических пропорций Кардо невольно возникает чувство печали, а повторяемость разрушенных портиков, благородная простота их колонн приносят успокоение, навевают раздумья.

Остатки домов в Джемиле сейчас называют по сюжетам мозаик, в них обнаруженных. Мозаики выставлены в музеях Джемилы и Алжира, а груды камней, составляющих входы, стены, портики, именуют «Домом Европы», «Домом Касториуса», «Домом Бахуса». У некоторых, что побогаче, есть перистиль, то есть римский дворик, окруженный колоннадой. Кое-где видны следы фонтанов, ступени лестниц, которые вели на верхние этажи. Один из храмов назван условно храмом Венеры — у него коринфские капители и дворик для культовых обрядов. Есть здесь и остатки неправдоподобно будничных строений — общественных уборных, лабиринт терм — общественных и частных. Термы построены весьма утилитарно — из холодной душевой вход вел в помещение с более умеренной температурой, а оттуда в парильню. В подвале помещалась топка.