Здесь начинается Африка - [17]

С этого момента французы утвердились в Алжире на 132 года. Аль-Джазаир прекратил свое существование, чтобы в скором времени уже под именем Алжира обрести славу «второго города Франции». Он утратил значительную часть своего восточного своеобразия и приобрел черты, типичные для любого города Южной Европы. Старинный Аль-Джазаир (нынешняя Касба) остался в нем лишь обособленной частью, небольшим районом, обнесенным в годы правления Луи Филиппа дополнительной крепостной стеной и неизменно привлекавшим внимание европейских писателей, художников и туристов — любителей экзотики.

ПО УЛИЦАМ И БУЛЬВАРАМ «ВТОРОГО ГОРОДА» ФРАНЦИИ

Французская застройка в Алжире с самого начала не отличалась ни особой последовательностью, ни планомерностью. Правда, задавшись целью создать новую, европейскую часть города, французы исходили совсем из других принципов. Если в Аль-Джазаире не было свободных площадей, то теперь они вырастали почти в каждом квартале, если раньше здесь соблюдался геометризм, свойственный восточному градостроительству, то теперь город разбрасывался по склонам Джурджуры хаотично и произвольно, если глухим стенам мусульманской архитектуры были чужды зеленые насаждения, то теперь весь город покрывался сплошной сетью парков, садов и бульваров. Новая застройка Алжира должна была привнести в город сходство с улицами и площадями самого Парижа.

В конвенции, подписанной Бурмоном в июле 1830 года, французское правительство принимало на себя обязательство не ущемлять интересов ислама. В 1846 году была организована комиссия по поискам и охране мусульманских памятников. С 1880 года существовало Общество исторических памятников Алжира. Однако, несмотря на все это, на деле в городе уничтожалось все старое, постепенно была снесена вся Дженина, перестраивались старинные мечети, некоторые из них превращались если не в католические церкви, то в казармы (Джамаа аль-Касба-Беррани). Археологические раскопки соседствовали с варварским уничтожением ценнейших памятников исторического прошлого. Все это нанесло непоправимый ущерб художественному облику города. Называя тончайшие кружева мавританского зодчества «мрачной решеткой» (les grillages sinistres), французы принялись в начале. XX века насаждать грошовый псевдомавританский стиль — его «образцы» до сих пор красуются в центре города: префектура, почтамт (1913 год), универмаг «Галери» (1914 год), здание издательства «Революсьон африкэн». Некоторые проекты делались французским архитектором Вуано. Вся эта архитектура в целом получила название «стиль Жоннара», по имени одного из наиболее устойчивых административных деятелей Франции в Алжире, три раза занимавшего там пост генерал-губернатора.

С 1849 года главным архитектором Алжира был Фредерик Шассерио (1802–1896). Именно по его проекту была возведена величественная набережная, примыкающая к площади Мучеников — подножию Касбы. Эта стройная линия обращенных к морю зданий с большими фасадами, колоннадами, портиками тянется вдоль берега на протяжении около двух километров. Внизу за парапетом набережной — железнодорожный вокзал, отделяющий ее от моря и порта, вверху — центральные улицы и кварталы нового города. После 1870 года набережная получила название бульвара Республики, в зданиях, расположенных на нем, были размещены мэрия, префектура, банк, туристические агентства, отели. Чуть выше, параллельно набережной, идет одна из центральных улиц города — Изли, ныне улица Ларби Беи Мхиди. Теперь она продолжает собою старую торговую улицу Аль-Джазаира — Баб-Азун. Между ними, как бы на стыке городов — нового и старого, — находится старейшая площадь Алжира со сквером, накрытым, как шапкой, густыми кронами многовековых латаний. Ныне это место носит имя героического Порт-Саида (в мае 1963 года на освобожденной алжирской земле впервые побывал Гамаль Абдель Насер).

Много исторических эпох, интересов, культур скрестилось здесь. Именно на этом месте состоялась высадка турецкого корсара Барбароссы, затем вокруг были стрельбища янычаров, здесь велись бои с армией Карла V, происходили восстания свободолюбивых алжирцев. Когда-то на этой площади стояла часовня с останками марабута Сиди Мансура, имевшего немалое влияние в Северной Африке XVII века. Стояла она под платаном, запечатленным на многих старинных литографиях. По преданию, платан был посажен самим Сиди Мансуром, любившим сидеть на этом поистине великолепном месте над морем. Когда же в 1846 году встал вопрос о строительстве театра, часовню было решено сломать, прах святого перенести на кладбище к усыпальнице Сиди Абд ар-Рахмана, а знаменитый трехсотлетний платан сохранить. Однако вскоре платан стал засыхать — естественно предположить, что были повреждены его корни, — но арабы создали печальную легенду о том, как старый платан не смог пережить ухода отсюда своего хозяина. Так или иначе, этого векового свидетеля истории пришлось срубить.

Постепенно оживленная площадь становилась центром культурной жизни города — сначала здесь разбивали свои палатки паломники, приходившие поклониться праху Сиди Мансура, — сюда же стали являться и странствующие музыканты, затем здесь же, над берегом, французы выстроили площадки и беседки для выступлений оркестров и солистов, несколько кафе, служивших местом встреч литераторов и актеров. Театральное помещение на 300 мест, сооруженное на углу площади Мучеников и получившее за свою камерность и уют название «Бонбоньерка», было вскоре закрыто из-за близости к собору (еще недавно бывшим мечетью Кечава) и архиепископству (занявшему Дар-Азиза).