Здесь был Фёдор - [3]
— Очень добрые люди, притащили на себе в такую высоту тяжёленькую морковку и бесплатно подарили нам. И дров оставили. Уплетаешь мой пловчик за обе щеки — небось вкусно, а? Сиди и молчи!
Я замолчал, но мне почему-то сразу стало невкусно.
Лютик тоже присмотрел себе бревно, сделал из него зубастого чура, в землю вбил у палатки, а на нём вырезал очень красиво: «В твоих объятьях, Откликной, мы ночевали в выходной. Боря, Лена». На моё имя ему якобы не хватило длины бревна. Но меня это ничуть не огорчило. Часам к трём мы запечатали палатку и отправились налегке в Долину сказок.
Долина сказок — это такая седловина между Откликным гребнем и горой Круглицей. Почти в самом дне этой чаши есть словно бы средневековая крепость, только из настоящих скал. А ведёт в неё узенькая песочно-каменная гномья дорожка, по краям которой растут пихточки, иногда совсем крошечные, и рядом высоченые стебли цветов, тоже очень миниатюрных и точёных в чашечке.
Лютик сказал, что это из-за климата тут такие деревья. Которые повыше — те падают под ветром, и то и дело вдоль дорожки нависают их огромные косматые корни, под которыми, пожалуй, можно даже втроём спрятаться от дождя. Это деревья, когда росли, сильно старались широко-широко закрепиться на камнях, удержаться, но… А некоторые пихты засыхают, и их ветви густо обрастают разноцветным лишайником. Ух, как здесь может быть неуютно ночью! Ах, как здесь бесконечно чудесно при игре солнечных лучей!
Ленка пришла в неописуемый восторг, глубоко вдыхала при виде каждого лешего, камня или муравейника и, по-моему, забывала выдыхать. А вдоль дороги то и дело выпархивали из кустов маленькие трескучие птахи и сопровождали нас, как почётный эскорт. Я так и назвал их про себя — «поршки», а кто они в самом деле, не знаю.
— Вадька, можешь смеяться, но мне сейчас остро хочется надеть кольчугу, смастерить секиру и стать тут при дороге, — сообщила Ленка, когда мы дошли до самой крепости.
— Почему вдруг кольчугу, а не венок? — спросил Борька.
— Не знаю, — удивилась она. — А почему вдруг венок? Я бы хотела быть стражником, охраняющим рубежи этой сказочной страны. Понимаете, чем больше меня восхищает эта гномья дорожка, этот детский рай, тем острее хочется отсюда вырасти и уйти в поход настоящий, настоящий! Тот, который лежит за рубежом этих стен… — она неопределённо махнула рукой влево, в сторону одной из «сторожевых башен», и все мы остановились, а я схватился за фотоаппарат. В косых предвечерних лучах, ярко-солнечный на ярко-солнечных камнях, стоял спиною к нам величественный человек. Были на нем тёмно-зеленые штаны и такая же куртка вневременного покроя, такие простые, что проще не бывает. Перепоясывал куртку широкий плетёный ремень, на нём ножны кожаные, из которых видна была резная рукоять. Стоял человек среди самых высоких глыб так, как стоят хозяева своих владений, как дозорные на посту. Вот его-то вы и видите на снимке «Король на дозоре». Солнечный и суровый, непостижимый король…
Мы остановились, как я сказал, и вдруг пролетела над нами та самая птица с Откликного и громко крикнула, словно бы ему! Человек неспешно повернулся, поглядел на нас и отвернулся снова. Потом как-то быстро скользнул вниз.
— Колоритный дядечка, — сказал Борька и поспешил наверх по тропе. — Сейчас увидите дерево желаний, там и моя памятка должна быть…
— Осторожно, — сказал голос, и это опять-таки был голос короля. — Муравьи тоже эту тропу облюбовали.
Я потанцевал, стараясь никого не задавить, потом поднял голову и увидел дерево желаний. Несчастное, замотанное наглухо сотнями грязных бинтов и тряпок, одиноко и беспомощно жалось оно к каменной плите, словно жертва на заклание перед буйствующей толпой. И великая куча тряпок лежала под ним, а мой король молча срезал ножом одну за другой, бросая их вниз под ноги.
Борька от возмущения чуть не захлебнулся и разразился речью. Смысл речи был в том, что парень этот вандал и рушитель чьих-то священных дружб и надежд, в том числе его, Борькиной.
— Нет, я — исполнитель желаний, — спокойно сказал тот. — Читать умеешь? Читай: «Хочу вернуться сюда и ещё раз увидеть эту красоту». Так вот чтобы кто-то мог видеть здесь красоту, надо её как минимум не уничтожать.
— Ты какой-то больной, — ответил на это Борька. — Это одно-единственное дерево. Каждый турист такое сжигает за поход, и ничего, сколько лет уже стоит Таганай. Подумаешь, красота! Это больше, чем красота, это переплетение лучших мечтаний, это братство людей!
— Вот это братство? — парень сунул ему под нос заскорузлый носок. — Или вот это? — он качнул сигарету в упаковке из-под лапши. — Изуверство это, а не братство. А то давай тебя тут положим, жгутами перетянем, всё это к тебе перецепим и напишем по всему телу разными цветами братские слова. Сколько в мире людей ежедневно помирает, авось и без тебя земля не обеднеет. Хорошая идея, а?
— Вася, ты не прав, — многозначительно сказал Борька, а крепче выражаться не стал, поскольку парень был взрослее, суровей и с ножом.
— А я не Вася, — сказал тот. — Я Фёдор.
Ленка вдруг подскочила к дереву и давай тоже веревочки снимать. И я за ней.
«Тетрадь Песчаной Банальности», — называлась тетрадь. И были в ней только отдельные листки. Артём Непобедимый не побрезговал вытащить её из мусорки, потому что увидел Настин почерк, а тетрадка лежала с краю. Да и не исключено, что её выбросили при переезде взрослые, а Настя потеряла. Вытащил и не пожалел. Он завернул коня на детплощадку, уселся на качели, качался, с увлечением читал песчаные банальности и веселился. Были это короткие и длинные истории из жизни. Короткие были написаны детским почерком, длинные — уже увереннее…
Продолжение к рассказу «Здесь был Фёдор». Пятнадцатилетний фотограф Вадим Яшин попадает на Шихан и опять застревает в горах — на этот раз возле небольшого провала, который боится перепрыгнуть. На помощь Вадиму приходит женщина в милицейской форме, однако очень скоро он становится не рад своей спасительнице, в отличие от Фёдора. А Фёдор мало того что ведёт себя престранно, так ещё и заявляет, что Вадим застрял куда серьёзнее — в развитии своего воображения……Ленкина мама — доктор наук. Поэтому меня вдвойне потрясло, что эта реплика, которой нарочно не придумаешь, исходила от неё.— Нет, что ни говори, жить с творческим человеком — поэтом там или артистом — невозможно! — сказала Ленкина мама. — Ведь у него есть какой-то свой внутренний мир, и он живёт в этом внутреннем мире и никого туда не пускает.
В свой день рождения Оля получает престранную записку: «Оля. Приходи. Гелий». Долго она не может сообразить, что бы это значило. Неужели это тот самый бродяга, которого она повстречала однажды в детстве? И что ему нужно? Она ещё не знает, что будет потом разыскивать бездомного философа по всему городу. Он будет изрекать разные «истины», а она им довольно-таки безропотно внимать. Впрочем, кто на кого в итоге сильнее повлияет, это вопрос открытый.
Одни думают, что это в пику Крапивину, другие — Митяеву, третьи обижаются аж за СССР, решают, что вышеперечисленное и есть «светлое прошлое». Возможно, в этом есть доля истины, раз они так видят («на воре шапка горит»), но на самом-то деле это притча про Дальние рейсы Дальнего Корабля.
Писалась для среднего школьного возраста, получилась — для детей младше восьмидесяти и взрослых старше семи лет.Пессимистичный папа шестиклассника Костика Филимонова не сомневается, что сын его влюблен в дочку того самого областного начальника, который без конца его «пропесочивает». А жизнерадостный папа пятиклассницы Светы с первого взгляда называет Костика заговорщиком. Кто из них прав? Да и знает ли ответ сам Костик, объявивший себя главой тайной повстанческой организации «Эврика»? Цель у повстанцев не так себе — они должны спасти планету.А для этого, несомненно, начать следует с перевоспитания взрослых.
Дед сказал:— Пошли, мать, дальше спать. Не видишь, русская наука в муках рождается, а ты с ремнём.— Ну конечно! — возмутилась мама. — Все начинается с науки, а потом…— О! — воскликнул Саша. — Все начинается с науки! Хорошо сказано! Одобряю. Так красиво могла сказать только жена Сергея Наумова!— Я тебя сейчас так одобрю, кандидат в кандидаты, — сказала мама.
Кто откажется от такого удовольствия? Жить на настоящем океанском судне, учиться в школе по Интернету, но главное — вместе с родителями-учеными исследовать жизнь диких дельфинов! Двенадцатилетней девочке Джоди и ее братьям-близнецам необыкновенно повезло! Ведь им удалось узнать о дельфинах то, что не знает еще никто. А ведь путешествие еще только начинается...
«… – А теперь, – Реактивный посерьезнел, и улыбчивые складки вокруг его брезгливого рта приобрели вдруг совсем другой смысл. Они стали жестокими. – А теперь покажи-ка ему, что мы делаем с теми мальчиками, не достигшими паспортного возраста, которые пробуют дурачить Реактивного и его закадычного друга Жору.С потолка на длинном проводе свешивалась над столом засиженная мухами лампочка. Монах поймал ее, вытер рукавом и вдруг сунул в широко перекошенный рот. Раздался треск лопнувшего стекла. Мелкие осколки с тонким звоном посыпались на пол.
Повесть Тальбота Рида "Старшины Вильбайской школы" сродни книгам о Гарри Поттере, но представляют не сказочный, а вполне реальный рассказ о традиционном английском колледже вроде Итона или Херроу. В этой милой и доброй книжке, написанной со свойственными английской детской литературе увлекательностью и ненавязчивой дидактичностью, мы найдем точно такие же, как в школе волшебства Гарри Поттера соперничающие отделения, спортивные состязания, вызывающие взрыв школьных эмоций, одиннадцатилетних шалунов-первоклассников и семнадцатилетних старшеклассников-старшин, всеобщих кумиров, лучших спортсменов школы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
М. Юнович. А. Т. Кононов и его «Повесть о верном сердце»; Книга первая. У Железного ручья. Рис. И. Ильинского; Книга вторая. На Двине-Даугаве. Рис. И. Ильинского; Книга третья. Зори над городом. Рис. А. Кадушкина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.