Зазнобы августейшего маньяка - [49]

Николай Константинович спьяну согласился. Когда ввели отвергнутую невесту, узнал в ней хозяйку ручного медведя. Звали её Дарьей Часовитиной. Было ей шестнадцать лет от роду.

Ники в Дашу влюбился с первого взгляда. И она на него смотрела смело, как взрослая. Несмотря на то, что лицом и фигурой была ещё почти ребёнком.

Окончательного вердикта в тот вечер великий князь не вынес. Пообещал дело завершить в Ташкенте. Для того пригласил в свой дом Елисея Часовитина с дочкой. Да ручного медведя, с которым Даша не захотела расставаться.

У себя Ники дал Елисею кошелёк со ста рублями, медведя отправил в зоосад, а дочери приказал остаться на ночь…

Так неграмотная казачка Дарья Часовитина стала второй женой великого князя. Правда, невенчанной. От неё у Ники были дети Станислав, Николай и Дарья. Дочь умерла сравнительно недавно — в 1966 году.

Вскоре великий князь построил для казачки хорошенький домик в садах на окраине Ташкента. Эту связь он не скрывал. Разъезжал с Дарьей в открытой коляске по городу, ходил по базару и в театр, где занимал первые места в бельэтаже — дабы публика могла их лучше видеть.

Днём в ташкентском доме Ники жил с Надеждой Александровной и сыновьями. А ночевать уезжал к Дарье Часовитиной с её детьми.

Надежда Александровна молча глотала обиду. Не в её характере было устраивать сцены и закатывать истерики.

В 1965 году в Мадриде на русском языке была опубликована книга «На закате империи». Автором её был генерал белой армии Н. В. фон Дрейер — то ли однофамилец, то ли родственник жены Николая Константиновича. В начале XX века он встречался с великим князем. Генерал приводит слух о том, что Николай Константинович имел целый гарем из узбечек. Вот несколько отрывков из его воспоминаний:

«В силу своего вздорного характера, особенно развившегося с годами, великий князь причинял немало хлопот генерал-губернаторам, которые не могли не считаться с его великокняжеским званием…

…он, как бы желая себя реабилитировать, проникся мыслью принести пользу только что завоёванному краю. На отпускаемые ему от Ведомства уделов ежегодно 200 тыс. рублей, как великий князь, он решил оросить лежащую между Ташкентом и Самаркандом Голодную степь… С годами пыл у великого князя прошёл и он начал чудить, заставляя всё больше и больше о себе говорить…

…Всё ещё красивый, хотя и облысевший, громадного роста, породистый, с моноклем на чёрной широкой ленте в глазу, великий князь сразу обращал на себя всеобщее внимание. Общительный с близкими и остроумный, он любил поражать афоризмами. Один из них: «Любую женщину можно иметь, всё зависит, сколько ей нужно дать: пять рублей или пять миллионов».

Иного мнения был один из лучших министров финансов России Сергей Юльевич Витте. В поездке в Среднюю Азию он также встречался с Николаем Константиновичем. Вот что писал Витте:

«…меня очень удивляло, что он, с одной стороны, по-видимому, был человек умный, деловой, так как там, в Средней Азии, он делал большие оросительные работы, разводил хлопок, а с другой стороны — было установлено, что великий князь Николай Константинович находился в ненормальном состоянии…

В крае его признавали человеком умным, толковым и сравнительно простым. Вероятно, он был лишён всех чинов, так как постоянно ходил в штатском костюме. Наружность он имел не выдающуюся, был лысым; но во внешности его не было ничего отталкивающего».

Соперничество с империей

Экстравагантные выходки великого князя порождали слухи. Полиция собирала их и передавала в Петербург. Например, такой:

«Не так давно, его императорское высочество понуждал сожительницу свою, Надежду Александровну фон Дрейер, к сожительству с неким Пловцовым, ташкентским купцом 1-й гильдии. Его высочество имел намерение захватить их врасплох и потребовать от Пловцова возмещения морального ущерба. На понуждения его высочества госпожа фон Дрейер отвечала решительным отказом. Тогда его высочество принялся угрожать ей, употребляя притом выражения неудобосказуемые, так что госпожа фон Дрейер вынужден был отправиться к его превосходительству генерал-губернатору испрашивать у его превосходительства протекции».

Тогда в очередной раз из столицы направили в Ташкент врачей и психиатров. Балинского и Гавровица к тому времени уже не было в живых. Приехали молодые и относительно независимые, в духе нового времени. Эскулапы согласились, что сифилис, перенесённый его высочеством в молодые годы, привёл к патологическим изменениям. Однако при надлежащем лечении могут произойти положительные изменения. Поэтому его высочеству рекомендуется общественно-полезная деятельность. Та, которой он был занят в прежние годы: изыскательские работы, благоустройство земель, орошение, садоводство и прочее.

«Новые юные доктора не ведали, что адресаты их, а именно министр двора и великая княгиня Александра, сделали всё возможное, чтобы лишить Ники этой самой общественно полезной деятельности, — пишет далее Михаил Греческий. — Великая княгиня сводила с сыном личные счёты, а правительство наказывало его за излишний энтузиазм: не должно простому гражданину, да ещё ссыльному, отбирать хлеб у власти. Благоустраивать земли — не его печаль. Слыханное ли дело! Туркестанский край процветает, а лавры не правительству, а гражданину, да ещё полоумному».