Зажмурься покрепче - [129]

— Мне кажется, что Дэйв прав, — перебила Ребекка. — Патология отлично уживается с практичностью. Леонардо Скард в обличии Гектора Флореса вполне может зарабатывать на жизнь пытками и убийством женщин, которые напоминают ему мать.

Родригес начал подниматься из-за стола:

— Так, на этом месте, пожалуй, прервемся. Перерыв десять минут — туалет, кофе, вот это все…

— Еще одна деталь, — произнесла Ребекка. — Все охали и ахали, что Джиллиан Перри убили в день ее свадьбы. А кто-нибудь обратил внимание, что это также был День матери?..

Глава 68 Буэна-Виста

Клайн с Родригесом, Блатт, Хардвик и Вигг вышли из зала. Гурни хотел отправиться следом, но тут заметил, что Ребекка достает из сумки пачку фотокопий. Это были рекламные снимки для «Карналы». Она разложила их перед собой на столе, Гурни подошел и стал их рассматривать. Сейчас, когда Болстон объяснил, что за ними стоит, развратность на грани фола стала понятнее, но оттого была не менее тошнотворной.

— Не понимаю, — сказал он. — Вроде бы в Мэйплшейде должны каким-то образом лечить нездоровые фиксации… если на этих снимках девушки, предположительно прошедшие терапию, то как же они выглядели до нее?

— Еще хуже.

— Нда.

— Я читала статьи Эштона на эту тему: он не ставит перед собой цели полного перевоспитания. Критики утверждают, что его подход аморален — он считает, что надо рассчитывать только на мелкие изменения. На одном семинаре он сказал такую вещь: «Если мне удастся убедить десятилетнюю девочку сделать минет своему двенадцатилетнему дружку, а не восьмилетнему брату, то я буду считать терапию успешной». В определенных кругах такой подход считают возмутительным.

— Прогресс вместо перфекционизма, значит.

— Именно.

— И все же у них здесь такие лица…

— Нужно понимать, что и показатели успешной терапии не очень высоки. Я даже уверена, что неудачи на этом поприще случаются у Эштона куда чаще, чем успех. Все-таки насильники — особенный контингент…

Гурни ее не слышал.

Как же он раньше этого не заметил? Как?..

Ребекка удивленно посмотрела на него.

— Что случилось?

Гурни ответил не сразу. Нужно было понять, что можно говорить, а о чем лучше умолчать. Нужно было принять несколько важных решений. Правда, он был совершенно не в состоянии принимать решения прямо сейчас. Перед ним на снимке была спальня, в которой он прятался от уборщиков в тот вечер, когда пришел за бокалом от абсента. Он видел комнату мельком, за долю секунды, на которую пришлось включить свет, чтобы найти свои вещи. И вот почему он испытал тогда дежавю! Он видел уже эту спальню — на фотографии с Джиллиан, которая висит у Эштона. Тогда он не смог ее вспомнить, зато вспомнил теперь.

— Что с вами? — повторила Ребекка.

— Не знаю, как объяснить, — хрипло пробормотал Гурни, причем это было правдой. Он не мог оторвать взгляда от фотографии с девушкой, стоящей на четвереньках на смятой кровати, с выражением сладострастия и изнеможения на лице, и в ее взгляде были и вызов, и приглашение, и угроза. Гурни вспомнил, как однажды попал с одноклассниками на какой-то христианский семинар, где священник с глазами навыкате вещал про адский пламень, горящий вечно, пожирающий грешников заживо, подобно зверю, чей голод лишь разрастается с каждым глотком крови, с каждым клоком плоти…

Вернулся Хардвик. Окинув взглядом Гурни, Ребекку и лежавшую перед ними фотографию, он с подозрением нахмурился, но промолчал. Затем вошла Вигг, а следом за ней — мрачный Андерсон и нервозный Блатт. Последними вернулись Клайн и Родригес. Клайн с кем-то говорил по мобильному. Вигг устроилась за своими ноутбуками. Хардвик уселся напротив Гурни и уперся в него любопытным взглядом.

— Так, — произнес Клайн, с важным видом убирая телефон. — На чем мы остановились? Кажется, хотели определить, кем на самом деле являлся Гектор Флорес. Род, как я понял, твои ребята должны были повторно допросить соседей Эштона? На случай, если в первый раз те забыли что-нибудь рассказать.

Родригес поморщился, как человек, потративший время зря, и повернулся к Андерсону:

— Что слышно?

Андерсон скрестил руки на груди.

— Ничего нового соседи не сообщили.

Клайн вопросительно посмотрел на Гурни, которому принадлежала идея повторного опроса. Гурни усилием воли заставил себя оторваться от фотографии и посмотрел на Андерсона.

— Вам удалось отличить фактическую информацию из уст очевидцев, которой довольно мало, от слухов, которых пруд пруди?

— Удалось.

— И что получилось?

— Получилось, что с очевидцами проблема.

— А именно? — спросил Клайн.

— Практически все очевидцы мертвы.

Клайн удивленно моргнул.

— То есть как?

— Вот так — почти все мертвы.

— Не надо мне повторять как идиоту! Я хочу знать, как это выяснилось!

— Проанализируем: кто лично разговаривал с Флоресом, Скардом или кто он там? Кто видел его лицо? Джиллиан Перри? Мертва. Кики Мюллер? Мертва. Девчонки, про которых говорила Саванна Листон, что они с ним общались в Мэйплшейде, когда он окучивал клумбу? Они неизвестно где — вероятно, тоже мертвы, особенно если попались в лапы маньяку вроде Болстона.

Клайн скептически хмыкнул.

— Но кто-то же видел его вместе с Эштоном — они вместе ездили в машине, бывали в городе…