Заживо погребенный - [51]
И кто же будет отрицать после этого, что он двоеженец?
Уже поговаривали, что он на пути в Южную Америку. И общество жадно вникало в статьи особых специалистов по договорам об экстрадиции с Бразилией, Аргентиной, Эквадором, Чили, Парагваем и Уругваем.
Викарии Мэтью и Генри проповедовали в ломящихся от паствы храмах Патни и Бермондси, и проповеди их дословно перепечатывали «Голос Христианина», «Святое дополнение» и прочие светильники прогресса.
И постепенно нос Англии все ниже склонялся над утренней газетой. И повсюду, от острова Уайт до Хексема, кофий остывал и делался прямо-таки несъедобным бекон, пока проглатывались последние новости. И то сказать — он обещал быть потрясающим, этот процесс Уитта против Парфиттов. Из-за таких процессов только и стоит жить, только такие процессы и могут примирить человека с этим нашим кошмарным английским климатом. И вот настал день слушания дела, и те вечерние газеты, которые выходят в девять часов утра, оповестили, что Генри Лик (или Прайам Фарл, это уж кому как больше нравится) с супругой (или сожительницей и добровольной жертвой) воротились на Вертер-роуд. И Англия затаила дух, и даже Шотландия притихла в ожиданьи; Ирландия — та шелохнулась в своем кельтском сне.
Упоминание о двух родинках
Театр, в котором разыгрывалась волнующая драма «Уитт против Парфиттов», не имел обычных прелестей современного места развлеченья. Слишком высокий по собственной длине и ширине; скудно освещенный; зимой промозглый, а летом душный из-за отсутствия всякой вентиляции. Попади такой зал на глаза совету графства, и сразу бы его забраковали, объявив опасным в рассуждении пожара, ибо коридоры были узки, а выходы витиеваты, как в средние века. Сцены не имелось, отсутствовала рампа, и стулья были простые, деревянные, — все, кроме одного.
Единственное это сиденье занимал главный актер — в потешном парике и блистательном малиновом костюме. Судья он был вовсе недурной, однако же ошибся в выборе профессии; редкостный талант его к третьеразрядным шуткам принес бы ему целое состояние в мире музыкальной комедии. Впрочем, как сказать — он получал сто фунтов в неделю жалования; а лучшие комедианты зарабатывали меньше. Он помещался посреди двойного ряда модных шляпок, а за шляпками скрывались лица четырнадцати приятельниц и родственниц. Шляпки эти играли роль украшенья, гарнира, что ли. Главный актер пытался вести себя как бы во власти заблужденья, будто он сияет в своей славе один одинешенек, — но тщетно.
Было еще четверо ведущих актеров: мистер Пеннингтон, к.а.[22], мистер Водри, к.а., со стороны истца, и мистер Касс, к. а., и мистер Крепитюд, к. а. со стороны ответчика. Эти актеры были звезды в своей профессии, как бы менее блистательные, а на самом-то деле даже и поярче, чем исполнитель в малиновом костюме. Парики были у них качеством похуже, и невидные костюмы; но их это ничуть не занимало, ибо, если он получал сотню в неделю, они получали сотню в день. Трое второстепенных исполнителей получали в день по десяти гиней; один имел поручение приглядывать за делом — от самого епископа и от капитула аббатства, ибо, принадлежа к братству христиан, а потому терзаясь и ужасаясь из-за косвенного допущения ответчика, что якобы они у себя погребли лакея, епископ и капитул решились ни под каким видом не допускать эксгумации. Статистами, роль которых состояла в том, чтобы шептаться между собою и с артистами, были поверенные, секретари поверенных; и совместные их усилия оценивались в сто пятьдесят фунтов в день. Двенадцать достойнейших мужей на скамье присяжных получали совокупно примерно такую сумму, которая позволила бы королевскому адвокату безбедно продержаться в живых в течение целых пяти минут. Общие расходы предприятия составляли таким образом шесть, не то семь сотен фунтов в день. Предварительные же затраты исчислялись в тысячах. И все бы, все прекрасно окупилось, будь для представления нанят, скажем, Ковент Гарден и ложи продавались бы, как на Тетраццини[23] и Карузо, но в нелепом зале, как ни был он набит до самых до опасных своих дверей, убытки, конечно, могли быть прямо роковые. К счастью, делу оказывалась поддержка не только со стороны государства, но и со стороны двух богачей-капиталистов, Уиттни Си Уитта и мистера Оксфорда; а потому устроители вполне могли благородно пренебречь презренными финансовыми соображениями и спокойно предоставить исполнителям вольно предаваться искусству для искусства.
