Зажгите костры в океане - [27]

б) Не стоит с буквальной уверенностью опираться на высказанные в легендах и записках служивых людей сведения. Давность времени и неизбежные искажения в передаче информации могут привести к далеко ошибочным выводам. У нас нет критерия достоверности; мы не знаем старых названий Баранихи, Колымы, мы не знаем, была ли речка Поповда. Мы не знаем мотивов, которыми руководствовались Шенкодей, Пороча, Эльвива, Шитиков. Старик в сердцах сказал даже, что вся эта компания брехунов состоит из князей, богатеев и служителей культа.

в) Обе заявки следует считать, очевидно, звеньями одной цепи. Где-то в узле, где сходятся Чаун, Анюй и Анадырь, должно быть месторождение серебра или причина, породившая легенду о нем.

г) Наиболее интересной стоит считать заявку Уварова, так как она ближе по времени. Кстати, заявка Баскина уже проверялась.

Из заявки Уварова взять следующие ориентиры: все упоминающиеся там фамилии, то, что гора находится на краю леса, и то, что она как-то привлекает к себе внимание среди всех окрестных сопок. Не забыть об озере.

д) Мы тоже имеем право предполагать. Всякое предположение нуждается в надергивании фактов. Например, Чаун с незапамятных времен назывался Чауном. Это известно точно, известно также, что хозяином Чауна всегда являлись чукчи, то есть прежние «писаные рожи», добывавшие серебро. Не является ли упоминавшийся у землепроходцев Чюндон искаженным названием Чауна? Кстати, по сведениям Тан-Богораза, интенсивная миграция чукчей на Анюй и Колыму началась сравнительно недавно. Верховья Чауна всегда посещались оленеводами. Об этом говорят данные археологов. Анадырь и Чаун почти сходятся верховьями в районе озера Эльгытгын, которое круглый год покрыто льдом. Других озер поблизости нет. Не является ли упоминание о горном озере, покрытом какой-то пленкой, легендарной интерпретацией реального Эльгытгына?

К западу от озера лежит кряж академика Обручева. По югу кряжа проходит край леса и там же берет начало Сухой Анюй. Если мы посетим этот край, то во всяком случае сделаем шаг в деле решения загадки двух желтых папок.

Примерный план экспедиции таков. Собрать группу примерно из четырех человек, подняться вверх по Чауну, осмотреть район озера Эльгытгын, то есть юго-восточную часть кряжа академика Обручева, и потом, если удастся, сплавиться вниз по Анадырю, чтобы найти следы бывших уваровских знакомых. Главное внимание уделить опросу населения. На пункте «е» мы решили остановиться.

…Времени в обрез, у нас ни черта нет, даже начальство живет спокойно, не зная, что летом нам понадобится отпуск.

— Если мы не выкинем базу на озеро, считай, что наше предприятие накрылось.

— Чем ты ее выкинешь?

— Самолетом, чем же больше.

— А самолет?

— Тетка-фортуна поднесет на блюдечке с голубой каемочкой.

— Писаная ты рожа.

— Сам Шенходей.

…Совещание на берегу моря было закрыто. Мы шли домой. Я чувствовал, как недоверчиво смотрит на нас синяя полярная ночь. Меланхолично поскрипывал снег.

Не тот ноне пошел романтик…

Личный состав экспедиции сформировался с подозрительной быстротой. Ввиду подчеркнутой скромности ее членов я вынужден писать об их достоинствах просто так, не упоминая анкетных и паспортных данных.

Номер первый. Старик.

Он был действительно старше всех нас. Зимовал в свое время на Тикси, был снайпером на Халхин-Голе, семь лет бродил по степям Монголии, все остальное время делил между Москвой и Памиром, пока тревожный ветер приключений не занес его на Чукотку. Старик — кадровый военный. Вторая его специальность — охота. Мы потихоньку завидуем его ста восьмидесяти сантиметрам, прямой, как лыжная палка, фигуре.

Номер второй — Серега.

Вместе с ним мы два лета бродили по чукотской тундре. Среди многочисленных талантов Сереги есть один особенно выдающийся — таскать рюкзак. Летом 1959 года я лично был свидетелем, как Сергей один тащил на себе по весенней тундре пятиместную тридцатишестикилограммовую лодку. Он нес ее тогда сто с лишним километров.

Журналист. Его основное призвание — вносить элемент рационализма в нашу сумбурную компанию. Журналист всегда спокоен и логичен. Но я-то знаю, что у него тоже есть пунктик помешательства. Пунктик совсем не оригинальный — рыбалка, но это основной мост, перекинутый между нашими душами.

Еще один журналист. Для всех нас это в доску свой парень, надежный товарищ. Перед тем как стать редакционным зубром, несколько лет работал с геологами на Индигирке.

Вокруг этого центрального ядра группировалась легковесная оболочка болельщиков. Наши болельщики ничем не отличались от своих собратьев по всей планете: они давали советы, иронизировали и, разумеется, все до одного были настроены крайне скептически. Скептицизм выражался в старой как миф формуле замаскированной зависти: «Ну куда вам… вот если бы мы…».

Разумеется, оснований для сомнений было более чем достаточно. Около ста десяти километров отделяло поселок от устья Чауна, двести сорок километров безлюдной тундры было между устьем Чауна и озером Эльгытгын, около семидесяти километров от Эльгытгына до верховьев Анадыря и потом более шестисот километров вниз по Анадырю. В низовьях Чауна дорогу преграждает невиданное количество всевозможных стариц, проток, притоков и кустарниковых зарослей. В предгорьях и непосредственно в горах почти невозможно рассчитывать на топливо, кроме крохотных побегов полярной березки. Для того чтобы сплавляться вниз по Анадырю, нужны хотя бы малоподвижные и неудобные резиновые лодки. А тащить их надо на себе.