Зазеркалье Петербурга - [22]
К бытовым и рабочим трудностям прибавился и страх за семью – от порока сердца умерла средняя дочь, любимица отца, 15-летняя Тамара, и, столкнувшись с горем лицом к лицу, Розинг сильнее почувствовал опасность надвигающегося голода, холода, шальной пули или вспышек болезней для жены и двоих оставшихся дочерей. Так семья оказалась на Кубани.
Намерение перезимовать пару месяцев в Краснодаре из-за неожиданной остановки железнодорожного сообщения с Петроградом обернулось для Розингов несколькими годами жизни на юге. Годами успешными (Борис основал политехнический институт и написал свой главный труд о будущем телевидения), но напряженными (власть на Кубани в эти годы неоднократно переходила то к «красным», то к «белым», а Розинг, науку ставивший выше политики, не нравился ни одной из структур – «белые» не давали «коммунисту» Розингу, хотя в партии он не состоял, место ректора в основанном им институте, а «красные» арестовали ученого, как бывшего дворянина).
Жизнь на благодатном юге, несмотря на трудности так полюбившемся Розингу, уже не была спасением – голод и неустроенность добрались и сюда, Политехнический институт собирались закрыть, а Петроград манил обратно, обещая работу, собственную лабораторию со штатом сотрудников и комфортную жизнь. Именно тогда, в 1922 году, и поехала дочь Лидия устраивать квартиру в этом доме на 9-й линии, где к концу 1923-го обосновалась, наконец, вся семья.
Знаменитый ученый Борис Розинг проживет в этих стенах восемь плодотворных лет, не переставая работать и публиковаться, смеясь, отклонит предложение США о беспрепятственной эмиграции и полном обеспечении, а в 1931-м в возрасте 62 лет выйдет из этой двери в последний раз – Розинга арестуют за помощь контрреволюционерам (в лаборатории собирали деньги для передачи бедствующему сослуживцу, который, к сожалению для всех сочувствующих, когда-то был царским офицером).
Основоположник электронного телевидения умрет в ссылке через два года, точное место погребения останется, несмотря на наличие надгробия, загадкой, а имя его, даже после посмертной реабилитации, будет практически забыто.
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996.
Весь Ленинград. Л., 1924.
Горохов П.К. Борис Львович Розинг – основоположник электронного телевидения. М.: Наука,1964.
Розинг Борис Львович // БСЭ. Т. 22.
Самохин В.П. Памяти Бориса Львовича Розинга (1869–1933) // Наука и образование: Электронное научное издание / ФГБОУ ВПО «МГТУ им. Н.Э. Баумана» // http://technomag. edu.ru.
Твелькмейер Л.Б. Мой отец и его окружение // Нестор (Журнал истории и культуры России и Восточной Европы). № 12. Русские люди (Из семейных архивов). СПб., 2008.
Дом князя Лобанова-Ростовского
(1820 г., архитектор О. Монферран; Исаакиевская пл., 2)
«Я родился и вырос во дворце. Следует добавить, в большой коммунальной квартире. Мы жили в квадратной двадцатиметровой комнате впятером: мои родители, я, бабушка и мамин брат. Потом мамин брат… женился, и у него родилась дочка… Нас стало семеро.
Тогда я ходил во второй или третий класс и иногда серьезно задумывался о том, что если бы можно было положить нашу комнату на бок, ее площадь была бы больше. Дело в том, что потолки в ней были высотой шесть с половиной метров.
Когда во дворце делают коммуналку, пространство всегда получается необычным. Так же вышло и в нашем случае. В каждом жилом помещении коммунального дворца был построен второй этаж, который занимал пространство над коридором и приблизительно на треть выступал в комнаты. Получался великолепный балкон с деревянными перилами. У нас его площадь превышала метров 12 метров. Еще одна настоящая комната, только вытянутая…
Подобный балкон имелся у всех соседей. На каждый вела деревянная лестница: у кого прямая, у кого с площадкой, были и винтовые.
Исаакиевская площадь, 2
Кроме этого, в квартире были: четырехметровые изразцовые печи, огромные окна со старинной бронзовой фурнитурой и мраморными подоконниками, парадная лестница из мрамора с бронзовыми же креплениями для ковровой дорожки, черная лестница, кухня площадью 75 квадратных метров с эмалированным умывальником в углу, дровяная колонка в ванной и выгороженный деревянный туалет один на всех.
Длинный, как беговая дорожка стадиона, коридор разделяли на индивидуальные секции двери. В нашей секции, почти напротив входа в комнату, висел на стене старый телефон, тоже один на всех»[65].
В этом коммунальном дворце провел свое детство двоюродный племянник Иосифа Бродского Михаил Кельмович, ныне – дизайнер и психолог.
Бродскому было около 25 лет, когда он заходил к соседу Михаила, такому же молодому поэту Владимиру Уфлянду, небольшая комната которого считалась, пожалуй, самой богемной из десятков других: «Свободу выражало все: светлая ткань портьер, то, что балконный этаж ограждало не сплошное ограждение, а деревянная решетка. То, что он жил с Галей, которая не была его женой. (Она тоже мне нравилась.) А также то, что они курили оба в комнате и спали на полу в верхнем этаже.
К нему в гости ходили литераторы. На стенах висели изразцы, взятые со стен взорванной Греческой церкви…
