Зазеркалье - [9]

— Это еще зачем? — лениво процедил громила. Он был выше Блейда почти на полголовы, шире в плечах, а уж руки его скорее напоминали бараньи ляжки.

— Наняться хочу, — коротко бросил Блейд.

— Наняться? — мутные глазки охранника приоткрылись.

— Позови хозяина, — повысил голос Блейд. — Позови, пока я не продемонстрировал тебе, что пришел не просто так!

— Вот как? — громила оживился. — Хозяин всегда находит себе людей сам. И он очень не любит, когда хорошо одетые фраера с улицы… или из полиции начинают совать свой длинный нос в наше дело.

Блейд безразлично покивал головой. Он даже не вынул рук из карманов плаща. Что ж, на иной прием здесь рассчитывать не приходилось.

Кулак странника врезался в заросший недельной щетиной подбородок громилы. Удар был нанесен с такой быстротой, что охранник не успел даже пошевелиться. Второго не потребовалось — громила потерял сознание. Он с шумом рухнул на пол, точно поверженный молнией Зевса гигант.

Сопляк взвизгнул и прыгнул было вперед, размахнувшись цепью. Возможно, он и умел довольно-таки ловко владеть ею и смог бы выстоять против физически гораздо более сильного человека — если бы только этим человеком оказался кто-то иной, а не Ричард Блейд.

Рука Блейда перехватила кисть юнца в воздухе, цепь просвистела мимо. Замахнуться вторично парень уже не успел: Блейд четко, как на тренировке, ударил его локтем в солнечное сплетение и вырвал цепь из ослабевших пальцев.

— А теперь ты проведешь меня к хозяину, — прорычал он прямо в лицо парню, едва тот несколько пришел в себя. За громилу Блейд не беспокоился -странник знал силу собственного удара.

Юнец торопливо закивал. Из кармана появилась связка ключей, внутренняя дверь была отперта, и Блейд шагнул следом за своим трясущимся провожатым.

На первый взгляд бар, когда они вошли, был самым типичным заведением, кроме одного лишь довольно необычного пустого пространства в самой середине. В остальном же он походил на американизированный бар — даже не на старый добрый английский паб. Вдоль дальней стены тянулась длинная стойка, в зальчике было тихо и пустынно, стулья стояли вверх ножками на столах. Блейд прошел прямиком за стойку — через узкий проход в крошечное помещение без окон, освещенное лампой дневного света, где старина Бак держал что-то вроде конторы.

По стенам теснились плакаты с обнаженными красотками, в углу возвышалась внушительных размеров стойка с разнообразными горячительными напитками, причем сортом много выше тех, что были выставлены в общем зале. Письменный стол с истерзанной полировкой и многочисленными жжеными пятнами от окурков был девственно чист, если не считать старого-престарого обшарпанного телефона.

Однако за этим столом восседал сам старина Бак, и этим все было сказано.

Когда-то в своей реальности и в своем времени Блейд имел с ним контакт. Бак проходил по делу о торговле наркотиками, но никаких улик добыть не удалось. Впрочем, Блейд и по сей день был уверен, что «травкой» Бак не баловался. Он занимался другим — гладиаторскими боями. Сам в прошлом профессиональный боксер, даже уйдя на покой, он не смог расстаться со своим кровавым бизнесом. Разумеется, все это делалось полуподпольно; власти не слишком-то одобряли происходящее. Тем не менее в третьеразрядной забегаловке Бака встречались весьма рафинированные посетители, пришедшие пощекотать себе нервы созерцанием боя без правил, в котором разрешены были все, даже самые подлые приемы.

Бак молча поднял голову и воззрился на странного посетителя. Был он невелик ростом — всего пять футов, — зато из-за широченных плеч мог протиснуться не во всякую дверь. Пудовые кулачищи своротили на ринге не одну челюсть; безрукавка открывала для обозрения чудовищные мускулы, отнюдь не заплывшие жирком. Старина Бак умел поддерживать форму.

— Чего надо? — прохрипел он, уставясь на Блейда. Взгляд, у него был под стать внешности — тяжелый, неприятный, какойто оценивающий, словно он уже прикидывал, каких габаритов гроб придется заказывать для очередного возмутителя спокойствия.

— Ты меня не узнаешь, Бак Шэллоу? — ледяным тоном осведомился Блейд. По его собственному календарю случай с отставным боксером имел место в мае 1967-го; оставалось только надеяться, что подобные же события имели место и здесь.

— Не узнаю, — прохрипел Бак. — Мотал бы ты отсюда, мистер. У меня, знаешь ли, пока еще закрыто. И как это тебя впустили?

— Не узнаю тебя, старина, — прежним тоном заметил Блейд, небрежно присаживаясь на край стола — стульев в конторе Бака просто не было. На единственном устроился сам хозяин. — Раньше ты выбирал более умелых и расторопных. А этот твой орангутанг — он ведь самое большее годится для зоопарка, сидеть в клетке и визжать на потеху почтеннейшей публике. Я оставил его в прихожей. Он был крайне невежлив.

В этом мире уважали силу, только силу и ничего кроме силы. Вежливость однозначно воспринималась как символ слабости.

Бак медленно наливался кровью.

— Остынь, приятель, — посоветовал ему Блейд. — Я вижу, ты меня решил не узнавать. Что ж, твое право. Тогда я спрошу у тебя: тебе нужен хороший боец на ближайшие несколько вечеров?