Зайди ко мне, когда уснёшь - [13]

Щуплая помощница в это время шустро что-то колдовала в своём ящике.

-- Доктор, сколько будет стоить поставить капельницу? -- мама Леонида вопросительно глядела на врача снизу-вверх. Тот, подхватив её под руку, быстренько увёл на кухню и, снизив бас до шёпота, что-то доверительно начал объяснять.

В это время ассистентка занялась пациентом, сделала укол в руку и замерила температуру. Спустя минуту в комнате появился и врач, судя по довольному лицу, финансовый вопрос он успешно решил.

-- Ну-с, молодой человек, собирайтесь, Вы едете с нами. Назначим прочистку, витамины, -- он повернулся к матери Леонида и со знанием дела утвердительно кивнул, -- Ничего брать с собой не надо, у нас всё есть. После больницы сам доберётся до дома. Тут недалеко...

Лёня послушно собрался и медленно поплёлся за докторами. Мама закрыла дверь и положила ключи в карман куртки сына. Все спустились вниз. Лёню завели в поджидавшую машину "скорой помощи", которая на поверку оказалась простой "буханкой" без какого-либо медицинского оборудования.

Мама всё время хлопотала возле сына, поправляя его одежду. Когда за ним захлопнулась дверь, всё равно продолжала с тревогой вглядываться сквозь стёкла в тёмный салон, ничего ли не забыла. Врач с помощницей тоже заняли свои места возле водителя. Машина лениво и нехотя завелась и через мгновение направилась в городской наркологический стационар.

Прыгая по разбитому асфальту, автомобиль быстро домчал пациента до дверей серого непримечательного здания. Тут их встретил суровый дяденька в застиранной чёрной униформе охранника. Гремя огромной связкой ключей, он как в шлюзы запускал людей, и только захлопнув за ними дверь или решётку, открывал следующие врата в это царство страданий, пропахшее каким-то особенным духом отчаяния и безысходности.

У Лёни забрали всю верхнюю одежду, оформили положенные в таком случае бумаги, затем провели какими-то лабиринтами подвала, с многочисленными поворотами. Наконец, поднявшись на этажи, определили в стерильную палату с двумя кушетками и парой стоек для капельниц. На одной из кушеток, скрючившись в позе эмбриона, лежало тело, накрытое простынёй с головы до ног. Судя по редким вздрагиваниям, тело было живо и находилось в таком же плачевном физическом состоянии, как и вновь прибывший. Леонид, завалившись на свободное место, перевёл дух.

Даже небольшая дистанция, преодолённая пешком, была для его организма настоящим испытанием. Он не успел осмотреться, как подошла медсестра. Уверенным движением ввела ему в вену иглу, закрепила пластырем и присоединила прозрачную трубку, идущую от колбы, закреплённой на стойке. Было видно, как внутри капля за каплей стала поступать исцеляющая жидкость.

-- Всё, рукой не шевели, когда кончится, заменю, -- медик подвела черту под своими манипуляциями и, собрав использованные упаковки, удалилась. Лёня опытным взглядом оценил ёмкость, нависшую над ним. Пол-литра.

"Что, если бы капельницу ставили из пива?" -- пронеслась в голове глупая мысль. Веки наливались тяжестью. Кажется, теперь действительно стало легче. Впервые за долгое время ему по-настоящему захотелось спать.

Как же хорошо было вот так отключиться и не просыпаться как можно дольше, быть в забытье и не чувствовать ни боли, ни мыслей. Но, любой сон рано или поздно кончается, и Леонид, проснувшись, никак не хотел открывать глаз. Так бы и лежал с закрытыми веками, но каким-то чувством понял, что рядом кто-то стоит.

Так и есть, через едва приоткрытые веки Лёня узрел возле своей кровати человеческий силуэт. Мужчина лет пятидесяти с накинутой на голову простынёй, словно шалью, нависал над ним. На белом фоне выделялось его небритое истощённое лицо. Он стоял рядом со стойкой, на которой висела капельница, а его большие глаза, не моргая, пристально смотрели на последние исчезающие капли раствора в бутылке. Казалось, он мог так стоять бесконечно, словно языческий истукан, но едва Лёня решил прокашляться, как идол ожил, повернул своё лицо к лежащему человеку, и огонёк радости проскочил в его глазах:

-- С возвращением!

-- Я, собственно, никуда и не уходил.

-- Это ты так думаешь или действительно не уходил? Меня зовут Глеб Павлович. Я твой сосед, -- из-под простыни вынырнула худая ладонь для рукопожатия.

-- Леонид. Очень приятно.

Мужчина похлопал его по плечу и заговорщицки подмигнул:

-- Тоже по знакомству пристроили?

-- Не то чтобы...

-- Ну-ну, а мне здесь нравится, тихо, спокойно и очень чисто. Знаешь, и сестрички такие внимательные, добрые.

-- Ну, да, ещё бы не спокойно. Они же здесь успокоительные сыплют и колют.

Палыч тихонько засмеялся, как будто Лёня сморозил какую-то глупость. Он сел на край его кровати, с явной готовностью пообщаться. Лёня, как ни странно, тоже был рад новому знакомству и ничему не обязывающему разговору. Тем более, боль и тяжесть в голове несколько отступили, стали затихать. Почему бы не отвлечься мыслями? Только говорить в основном пришлось Лёне. Палыч лишь расспрашивал его про жизнь, а сам внимательно слушал с лицом наивного ребёнка получившего новую сказку на ночь. Лёня рассказал всё, от ярких эпизодов детства, до тёмных красок семейной жизни прошлого, и конечно же о невесёлом настоящем.