Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я - [14]

Самый знаменитый художественный образ в мире, «Мона Лиза», на сей раз обезображенная усами по воле Марселя Дюшана (Марсель Дюшан. L.H.O.O.Q. Карандаш, гуашь. 1964)

Не многие станут оспаривать второе место «Крика» Эдварда Мунка. За сто с небольшим лет, прошедших с момента создания картины, человек полностью сосредоточился на своем внутреннем мире и предался безжалостному самоанализу. Эти сто с лишним лет стали эрой психиатров и психоаналитиков, комплексов и депрессий, психозов, страхов и приступов паники, а «Крик» сделался образом, которому обязаны своей карьерой тысячи психотерапевтов. «Крик» – совершенное воплощение тревоги, экзистенциального страха и отчуждения и потому стал использоваться расширительно, как знак негативной реакции на любое проявление бытия. «Крик» также превратился в некое подобие символа, упрощенно представляющего всем доступную идею или эмоцию: как и «Мона Лиза», он, вне всяких художественных достоинств и исследовательских концепций, обрел еще и славу просто знакомого образа, лишенного почти всех смыслов, кроме собственной известности. Потому-то его во всем мире так охотно репродуцируют на кружках, кухонных полотенцах и футболках: некий визуальный условный знак, он вселяет уверенность в обывателя, приобщая его, вместе со значительной частью человечества, к миру известных образов.

«Крик» и «Мону Лизу» объединяет еще и то, что обе картины в разное время становились объектами похищения, причем «Крик» – дважды за последние двадцать лет. После каждой кражи картину, к счастью, почти невредимой возвращали в норвежский музей, где она экспонировалась до похищения. Люди ощущают необъяснимую тревогу, когда оригинал одного из канонических образов их культуры исчезает, а его отсутствие становится столь заметным. О степени озабоченности, которую вызвало в мире его исчезновение, свидетельствует тот факт, что награду за его возвращение предложила хорошо известная кондитерская фирма. Разумеется, это был хитроумный рыночный ход, однако компания действительно намеревалась вручить два миллиона пакетиков шоколадного драже «Эм-энд-Эмс» за информацию о местонахождении картины или о личности похитителей. В конце концов денежный эквивалент сластей был пожертвован Музею Мунка в ознаменование возвращения «Крика» в свое законное жилище.

Лик, которому обязаны карьерой тысячи психотерапевтов (Эдвард Мунк. Крик. Пастель. 1893)

Если бы подобный список самых знаменитых и самых узнаваемых произведений искусства составлялся в середине XIX века, он, возможно, включал бы «Ночной дозор» Рембрандта, «Сикстинскую Мадонну» и «Мадонну в кресле» Рафаэля, а также «Портрет Беатриче Ченчи», в ту пору приписывавшийся Гвидо Рени. Сегодня ни одна из этих картин не войдет в десятку самых узнаваемых. Образы, которые займут остальные восемь мест после «Моны Лизы» и «Крика», в общем скорее тяготеют к модернизму. Тем не менее третье место я бы отдал еще одному шедевру эпохи Ренессанса – «Сотворению Адама» Микеланджело. На знаменитой фреске, украшающей Сикстинскую капеллу, перст Божий протянут к персту Адама, вот-вот коснется, но еще не дотронулся до него. Это необычайно яркий, вечный образ, воплощение воли к творчеству и божественного вдохновения. Четвертое и пятое места я бы отдал скульптурам Родена «Поцелуй» и «Мыслитель». Учитывая их значимость, их можно и поменять местами, поскольку они символизируют соответственно человеческую душу и человеческий ум, постоянное взаимодействие страсти и интеллекта, эмоций и разума. Обе они представляют обнаженную натуру, и это только помогает зрителю. К моменту их создания скульпторы осознали, что человеческое тело, дабы приобщиться вечности и превратиться в некий универсальный символ, должно отринуть все покровы.

Следующие два из десяти образов (занимающие соответственно шестое и седьмое места) – это всем известные символы красоты. «Давид» Микеланджело (еще один образец обнаженной натуры) – статуя, как никакая иная воплощающая классический идеал прекрасного мужчины. А в пандан к ней можно назвать воплощение женской красоты, увековеченное в «Рождении Венеры» Боттичелли. Возможно, его Венера и не самая прекрасная женщина, когда-либо запечатленная на холсте или на дереве, однако она – самая узнаваемая красавица. А вот далее начинаются споры. На восьмое место в списке я поставил бы «Подсолнухи» Ван Гога, пожалуй, потому, что эта картина – одна из самых известных в истории западноевропейской живописи, а не потому, что она воплощает некую общую идею, если только не считать таковой горькую иронию: подсолнухи, символ жизнелюбия и оптимизма, написал самый трагический художник в мире. Девятый образ в моем списке – «Свобода на баррикадах» Делакруа, главный символ революции и героической борьбы за демократию. Даже если вы никогда не слышали о Делакруа, «Свобода» найдет отклик у вас в душе как некий живописный политический лозунг, призыв сплотиться на баррикадах во имя дела, восславить которое предназначена картина.

Если говорить о современных узнаваемых образах массовой культуры, в конце списка нельзя не поместить какое-нибудь произведение Энди Уорхола. Может быть, стоит выбрать «Банку супа „Кэмпбелл“», хотя в данном контексте этот выбор не лишен лукавства, поскольку Уорхол воспользовался и без того знаменитым образом повседневной жизни и еще более прославил его, превратив в произведение искусства. Возможно, лучше было бы остановиться на портрете Мэрилин, но здесь возникают те же сложности. Кроме того, совершив с точки зрения этого списка едва ли не акт инцеста, Уорхол воспользовался центральным образом «Крика» в собственных целях. Отдав дань уважения Мунку, лидер поп-арта поступил вполне логично. В поиске образов массовой культуры, созвучных его взглядам и представляющих потенциальный предмет эстетической игры, Уорхол вполне мог бы обратиться к любому произведению искусства в этом списке.