Завтра я иду убивать - [2]
Днем, конечно, во всем этом становилось жарко, и часть слоев приходилось снимать. Тогда я, как и мои друзья, нес одежду на плечах. Мы вырядились так, потому что это было круто, и даже не подозревали, насколько пригодится нам подобный запас вещей. Собираясь вернуться на следующий день, мы ни с кем не попрощались и никого особенно не ставили в известность о своем путешествии. Нам и в голову не приходило, что мы покидаем дом навсегда.
Двадцать пять километров до Маттру Джонга решено было проделать пешком, чтобы не тратить денег. Стоял прекрасный летний день, солнце еще не начало припекать, идти было легко и приятно. По дороге мы болтали обо всем на свете, смеялись, играли в салки. С собой у нас были рогатки, чтобы стрелять в птиц и обезьян, часто попадавшихся нам по дороге. У пары речушек мы остановились, чтобы искупаться. Через одну из них был перекинут мост. Издалека послышался шум машины или автобуса. Может, нас подбросят до города? Пришлось срочно вылезать из реки и спешно одеваться. Я выскочил на берег раньше, чем Таллои и Джуниор, схватил их одежду и помчался через мост. Они бросились за мной, надеясь, что догонят меня еще до того, как появится машина, но не тут-то было: небольшой грузовичок показался у моста, когда голые мальчишки были на самой его середине. Им пришлось спешно ретироваться обратно к реке. Девчонки в кузове засмеялись, водитель вовсю сигналил. Ох уж и повеселились мы тогда! Остаток пути ребята припоминали мне ту шутку и пытались отыграться. Правда, им это не удалось.
Около двух часов пополудни мы прибыли в Кабати – деревню, где жила моя бабушка Мами Кпана – так звали ее в селении. Она была высокой, с благородным овалом лица, высокими скулами и выразительными карими глазами. Так она мне и запомнилась – стоящая вдали, уперев руки в бока или обхватив ими голову. Посмотришь на нее, и становится ясно, от кого моя мать унаследовала ровную темную кожу, белоснежные зубы и складки на шее. Моего деда все называли камор – учитель. Он был известным знатоком Корана и арабского языка, а также целителем, знаменитым на всю деревню и даже за ее пределами.
В Кабати мы перекусили, немного отдохнули и приготовились к тому, чтобы проделать оставшиеся десять километров пути. Бабушка уговаривала переночевать здесь, но мы ответили, что спешим, и пообещали, что зайдем к ней на обратном пути.
– Как у тебя сейчас отношения с отцом? – мягко спрашивала она, и в ее голосе звучало беспокойство. – Почему вы не в школе? И почему ты такой худой?
Вопросов было много, но я пропускал их мимо ушей. Она проводила нас до конца деревни и долго смотрела вслед, пока мы спускались с холма. Палку, на которую бабушка опиралась при ходьбе, она переложила в левую руку, чтобы махать нам правой – это считается хорошей приметой и добрым напутствием.
В Маттру Джонг мы пришли часа через два и сразу встретились со старыми приятелями – Гибриллой, Калоко и Халилу. Вместе мы отправились на Бо-роуд, где до поздней ночи толпились уличные торговцы, продающие много всего съестного. Купив вареных земляных орехов, мы принялись уплетать их, оживленно обсуждая планы на завтра. Надо было посмотреть зал, где будет проходить местный смотр талантов, и порепетировать там. Спать улеглись на веранде в доме Халилу. В этой маленькой комнатке стояла лишь одна узкая кровать, и мы вчетвером (хозяин и три гостя – Гибрилла и Калоко вернулись к себе домой) легли поперек матраса. Ноги остались навесу. Мне, впрочем, удалось кое-как поджать их, потому что я был меньше ростом, чем мои товарищи.
На следующий день Джуниор и Таллои сидели дома, дожидаясь, пока придут из школы наши товарищи. Обычно занятия заканчивались около двух часов, но они вернулись раньше. Я чистил свои крейпсы и считал отжимания: брат и Таллои затеяли соревнование. Гибрилла и Калоко зашли на веранду и присоединились к состязанию. Выбившийся из сил Таллои, задыхаясь, спросил почему ребята пришли так рано. На это Гибрилла ответил: «Учителя говорят, что повстанцы напали на Могбвемо». Это же наш родной поселок!
В Маттру Джонг отменили занятия, пока не прояснится ситуация. Мы были озадачены и не знали, что делать дальше. По словам учителей, днем боевики захватили районы, где находились рудники. Их вылазка застала жителей врасплох: внезапная стрельба вызвала страшную неразбериху. Отцы семейств устремились с работы домой, но там никого не нашли. Куда подевались их родные, было неизвестно. Матери с плачем бросились к школам, рекам, колонкам с водой, чтобы увести детей подальше от опасности. А те, в свою очередь, побежали домой, разминувшись с родителями, носившимися по улицам в поисках своих чад. Тем временем огонь усилился, и мирные жители, оставив попытки воссоединиться со своими семьями, покинули город.
«В школе говорят, что следующим будет Маттру Джонг». Гибрилла поднялся с бетонного пола. Мы с Джуниором и Таллои подхватили рюкзаки и вместе с друзьями направились к пристани. Там скопилось много беженцев с рудников. Среди них были знакомые, но никто не мог сказать, что сталось с нашими родными. Они рассказали, что нападение было слишком неожиданным и в панике все попрятались кто куда.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.