Завтра никто не умрет - [26]

Туманов должен был переодеться. Спецназовское одеяние плохо сочеталось с модой, принятой на острове. Но надевать одежду, залитую рвотой и кровью, было бы странно. Павел запрыгал по ступеням ко второму охраннику. Этому он, слава богу, ничего не испачкал.

– Прости, дружище, – пробормотал Туманов, стягивая с обморочного бойца куртку. Штаны можно не менять – и те, и другие, в принципе, черные. Он перекладывал свое хозяйство в новую одежду – в ней тоже хватало карманов и прочих приятных мелочей (не на одной ли фабрике шили?), оправился, нахлобучил черную шапочку. Рейдовый рюкзачок за спиной смотрелся как-то инородно, но не беда, кто будет всматриваться? Павел побежал дальше, изнывая от нетерпения. Остаток лестницы осилил без приключений. Ввалился в «цокольный» этаж, стал тыкаться в каменные тупики, как слепой котенок, клял себя – мог бы и получше запомнить обратную дорогу... Но выбрался – казалось, в него, как в голубя, был встроен компас. Проскочил проем, отделяющий подвальные просторы от холла, присел на темной лестнице. Неужели добрался? Над головой мерцали хитроумные переплетения перекрытий, доносились голоса. Он осторожно приподнялся – далеко ли до ближайшего укрытия? Если толпа повалит в подвал, тогда точно конец. До штабелей далековато. Но в подвал никто не пошел. Группа вооруженных «товарищей», спустившихся с лестницы, дружным гуртом топала к выходу. «А что, интересно, наверху?» – пронеслась нелепая мысль. Павел испугался этой мысли. Хватит экспериментов, чесать отсюда пора. Он дождался, пока «товарищи» выйдут во двор, заскользил вдоль стен. В холле было тихо. Натянул шапчонку на глаза, глубоко вздохнул и вышел во двор. Маленький отряд покидал замок через восточную калитку. Часового, погребенного под мусором, похоже, не нашли, но дополнительного бойца поставили – он мялся поодаль и исподлобья наблюдал, как коллеги по одному пропадают в проеме. Ушел последний – часовой посмотрел по сторонам. Туманов ускорил шаг, махнул рукой – не закрывай, дескать, не все еще вышли. Тот помедлил, не нашел в этом событии ничего странного и раздраженно махнул – не задерживай. Павел засеменил, придерживая болтающуюся амуницию. Он уже протискивался мимо часового, когда тот почувствовал неладное. Всмотрелся в незнакомую физиономию.

– А ты, мать твою, кто такой?

– Кто такой, кто такой, – проворчал Туманов, – Санта-Клаус, блин. Заблудился в вашей Лапландии...

Он с силой ударил часового головой. Парень отпрянул, схватился за разбитый нос. Туманов придушил его – несильно, но быстро. Досчитал до семи, разжал руки. Безжизненное тело упало ему под ноги. Павел юркнул в калитку.

Группа «товарищей» в колонну по одному уходила в направлении вертолетной площадки. Над островом висела махровая гигантская туча. Моросил дождь. Туманов, пригнувшись, побежал к своей насиженной ямке. Отдышался и начал прокладывать дорогу в средоточие хаоса из гнейса и гранита.

Тотальную облаву, похоже, пока не объявляли. Трудно это сделать ограниченным количеством бойцов. Павел забирался все глубже, карабкался со скалы на скалу, отсиживался в трещинах. Усилился дождь, он заметался, вычленил взглядом в каменном разброде узкую пещеру, заполз в нее, свернулся улиткой.

Он начал моментально погружаться в сон. Но мозг просигналил, когда пришла угроза. Камень покатился по склону – Туманов открыл глаза, вернулся в сумрачный мир. День уже стартовал – если это можно назвать днем. Все вокруг серое, будто затушеванное. Солнце в январе в этой части планеты вообще не поднимается – день похож на вечер где-нибудь в средней полосе России... Кто-то подбирался к его убежищу. Павел резонно посчитал, что оставаться в узкой расщелине не стоит. Могут и не заметить, но если заметят – тогда капут. Он подтянулся на руках, выкатился на площадку, окруженную скалами, на коленях отполз за камень и приготовил пистолет.

В гору медленно взбиралась... Оксана Штурм в рваном обмундировании, выданном на острове Рыбачий. Туманов почувствовал, как поднимается настроение. Не сказать, что с девушкой все было в порядке, но и впечатления смертельно раненной она не производила. Тащилась на полусогнутых, хватаясь за выступающие предметы. Автомата при ней не было (а были ли вообще при женщинах автоматы?), пояс с амуницией она где-то потеряла, рюкзак тоже, из кармана торчала рукоятка «стечкина». Шапка на голове была изодрана, волосы вывалились – когда-то светлые, а теперь свалявшиеся, грязные. На щеке красовалась царапина, выше глаза – еще одна. Оксана тяжело и прерывисто дышала, хваталась за область между животом и грудной клеткой.

– Девушка, вы не знаете, как лучше всего истратить мой гонорар за эту работу? – негромко спросил Туманов.

Тупо, конечно. Мог бы что-нибудь умнее придумать. Штурм резко повернулась, бешенство заискрилось в глазах. Не успел он опомниться, как она выхватила пистолет. Выстрелить не смогла – пистолет стоял на предохранителе. Охнув, Туманов подлетел к ней, вывернул руку, отобрал оружие.

– Оксана, уймись, свои...

До девушки доходило, как до жирафа. Павел встряхнул ее, заставил посмотреть себе в глаза.