Завтра Была Война - [5]

— А ты не боишься утонуть в таких высоких волнах, Натали? — продолжила разговор Фелис, просто так, чтобы не возвращаться к Раджану, который демонстративно отвернулся, также всем видом показывая обиду.

— Нет, не боюсь! Море любит смелых и добрых, так говорит папа. —Девочка немного промолчала, а потом продолжила. — Вы так сильно кричали, потому что боялись, что ваш жених утонул, да? Не надо было бояться, он художник, а значит добрый и очень смелый!

— С чего ты взяла, что он мой жених, — рассмеялась Фелис.

— Но ведь я же видела, как вы целовались на причале.

— Ничего-то ты ещё не понимаешь, Натали, поцелуи обычно ничего не значат…

— А вот и понимаю! — Ответила девочка полным уверенности в собственной правоте голосом. — Папа говорит, что я очень умная!

— И как твой папа не боится оставлять такую умную девочку одну? Ведь это он уплыл далеко в море? — Натали кивнула, и Фелис продолжила. — Ведь тебя может кто-нибудь украсть, или, может быть, твой папа о тебе не заботится?

— Мой папа меня очень любит! Он самый лучший папа на свете! — Выпалила Натали, казалось, сейчас у неё из глаз брызнут слёзы, но она так и не заплакала. — А если кто-то захочет меня украсть, я выбью ему все зубы, исцарапаю лицо и откушу пальцы! — Заявила девочка, мгновенно развеселившись и представив, как она будет это делать, впрочем, зубы и ноготки у неё действительно были острые.

— Вон, подплывает мой папа, хотите, я вас познакомлю? — Вдруг спросила она. — Он вам понравится.

— Да нет, лучше не надо…

— А! Ваш жених будет ревновать! Я бы тоже ревновала на его месте, вы такая красивая, я тоже буду красивой, когда вырасту!

— Всё-то ты знаешь, — снова рассмеялась Фелис, — ладно, беги встречай своего папу, а я пойду к своему жениху, чтобы он не ревновал. — И, хохоча во всё горло, она действительно направилась к хмурому Раджану, который уже раскаялся в своей глупой шутке и теперь только и ждал момента для примирения, уставившись в песок тяжёлым взглядом. Фелис подобралась к нему сзади на цыпочках, обвила руками мощную шею и поцеловала в плечо, в знак того, что всё забыто.

— Это что, Иудин поцелуй? — Спросил Раджан, не поворачивая головы — он обычно пользовался терминологией той культуры, с представителями которой общался, и Фелис всё чаще и чаще поражалась его безграничным энциклопедическим познаниям — на что она перегнулась через него и поцеловала уже в губы, запрокинув голову любимого на себя.

— Нет, это два Иудиных поцелуя, а это все три отречения Петра, а это тебе за Брахму и Мохини, — продолжала она, целуя его снова и снова, — надеюсь, ты не забыл эту легенду и помнишь, что бывает, если отвергают женщину?

— Нет, не забыл, — наконец-то рассмеялся Раджан, — и ни за что не желаю повторить участь Брахмы. — Сказал он, покрывая поцелуями и её лицо. — Так значит, ты уже не сердишься?

— Сержусь, потому что очень тебя люблю, Радж, и не могу без тебя. Ведь ты же знаешь, как я дорожу твоей жизнью, не стоило меня так пугать!

— Ладно, больше не буду! Только сейчас сбегаю, достану со дна свои утопшие штаны, чтобы не возвращаться в город голым.

— Нет! Я тебя не отпущу! Лучше довезу в машине до самого дома, но вот сбегать и забрать портрет, а заодно и мои вещи я тебе разрешаю. А то солнце уже высоко, пляж оживает, и портрет может кто-нибудь украсть. — Раджан убежал, весело поднимая ногами облачка песка, а Фелис растянулась на песке, с интересом наблюдая за выходившим из воды мужчиной. Это оказался совсем молодой парень, лет двадцати двух-двадцати трёх, если ростом он почти равнялся Раджану, то в фигуре явно проигрывал. Он казался скорее тощим, чем стройным и мускулистым с не очень широкими плечами и грудью, и было очень странно, как он мог так быстро и долго плавать, притом в холодной океанской воде. Тёмные мокрые его волосы, казавшиеся почти чёрными в ярком солнечном свете, спадали на плечи, липли к шее и спине, почти достигая лопаток. С аккуратных усиков и бородки длиной не более сантиметра стекала вода. Видно было, что он порядком продрог, так как вся его загорелая кожа пошла пупырышками, хотя и не подавал виду. Девочка с криком «Папа!» бросилась к нему, и он с неожиданной лёгкостью подхватил её набегу и одним движением водрузил себе на плечо, направившись к месту, где лежала их одежда.

Когда они проходили мимо Фелис, она расслышала, как Натали, наклонившись к уху своего папы, проговорила неожиданно громко:

— А что ты подаришь мне завтра на женский праздник?

— Рожок клубничного мороженного в три килограмма весом с дольками ананаса и банана тебя устроит? — спросил тот, улыбнувшись лишь кончиками губ. «Совсем не по-американски,» — отметила про себя Фелис.

— А я не простужусь? — Деловито осведомилась девочка.

— Конечно же нет, и ты прекрасно об этом знаешь!

— Ура! — Натали чмокнула отца в щёку, соскользнула с плеча и бросилась вперёд, чтобы первой успеть к единственному полотенцу. Дальше наблюдать счастливую семью Фелис не пришлось, так как подкравшийся сзади Раджан набросил ей на голову её собственное длинное платье, сшитое, в отличии от легкомысленного купальника, в полном соответствии с модой.