Завтра Была Война - [12]

— По оперативной информации волты закрываются практически сразу после сдачи в эксплуатацию, как только происходит укомплектование жителями и обслуживающим персоналом. А знаешь, Гарри, кого набивают в эти подземные казематы, как селёдок в бочки? Детей, маленьких, сопливых, кричащих по ночам «Мама-Мама». — Ричард заметно пьянел, он весь покраснел, так что стал больше похож индюка, и язык у него уже начал заплетаться, — Эти «Дети Подземелья» вырастут в полной изоляции, не приспособленные к труду, от которого отвыкнут, неспособные принимать самостоятельные решения, абсолютно не помнящие Америку, которая их спасла и одновременно предала. Ну и поделом нам! Что, ты возражаешь? Заявляешь, что их там обучат та горстка старших надзирателей? Ха, Ха и ещё раз Ха! Их поучат пару лет, может быть, пару десятков лет, а потом забьют, на это, предоставив всем самостоятельно заниматься в библиотеке Волта, в которой наверняка будет лишь незначительная часть информации о том мире, который они потеряли. А ведь волт рассчитан на очень длительное автономное существование, у этих детей успеют родиться собственные дети, а у тех ещё раз дети, кем вырастут эти люди, разумными существами, или организмами, паразитирующими на аппаратах поддерживающих их жизнедеятельность? Ты это хоть понимаешь, Гарри?!!! — Ричард перегнулся через стол и притянул к себе за лацкан пиджака своего худощавого собеседника, но тут же отпустил, залившись слезами.

— Дик, опомнись! Ты напился, как свинья, как раз в тот момент, когда мы должны всё обсудить на трезвую голову, а я чуть было не последовал твоему примеру! На вот, прими, это снимет опьянение!.. Вот, уже лучше, похоже, мы так и будем друг друга успокаивать. А теперь последуй собственному совету и выслушай меня без эмоций. Да я знаю, что запечатано уже около дюжины волтов, причём три или четыре из них на территории Калифорнии, но именно сейчас меня больше беспокоит не то, кого закрывают, а то, кто закрывает. То есть «Волт-Тек». Если бы они просто рыли свои пещеры и замуровывали там детей, я бы смирился с их конкуренцией, но они лезут на нашу территорию, причём настырно лезут! Они лезут в частный сектор, загоняют свою продукцию с претензией на древность простым людям, лишая нас доходов. И эта чёртова ничем не объяснимая мода им на руку, мне иногда кажется, что именно «Волт-Тек» каким-то образом её создал. Три года назад мы посмеивались над тем, что людям стало нравиться черно-белое кино, что женщины стали носить длинные платья с короткими стрижками, а автомобили из элегантных и обтекаемых превратились в гробы на колёсах. Да мы смеялись, потому что такая мода означала регресс, который не мог продолжаться долго, в конце концов, людям должен был надоесть тот дискомфорт, который несла с собой эта мода. Тогда как мы олицетворяли собой прогресс, прогресс, который есть постоянное движение вперёд,

без которого просто не может существовать наше цивилизация, наш товар должен был быть востребован в любое время и при любой моде. А что мы имеем теперь? Теперь нам уже не смешно, теперь рекламные фразы «No Electronics», «No Computers» обескровливают нас, теперь черно-белый ламповый телевизор, похожий на шкаф с экраном-тарелочкой стоит в магазине на порядок дороже нашего голографического проектора последней модели, и берут эти телевизоры больше! И ладно бы этому было хоть какое-то логическое объяснение, так ведь такого объяснения нет! Понимаешь, Ричард, НЕТ!

— Такое объяснение есть, Гарри… Есть, и оно очень простое. Мне недавно попался чрезвычайно старый рассказ одного древнего писателя-фантаста, где из-за неудержимой технологической гонки люди не успевали привыкать к новинкам, как они уже устаревали. Очень пессимистический, очень нереальный рассказ, но, скорее всего, именно этого народ и испугался. Народ не просто испугался, народ устал! Понимаешь, народ не выдержал ритма гонки и теперь хочет отдохнуть.

— К чёрту такой отдых, который заставляет человека возвращаться в прошлое, ведь это неестественный возврат, это тупое подражание жизни древних. Что там сказал Шекспир: «Вся жизнь — театр, и люди в нём актёры, « — но что это за театр, когда тебя заставляют играть давно уже сошедшую со сцены и неактуальную трагедию, причём не просто играть, а полностью копировать игру какого-то великого мастера прошлого, да так, чтобы зал рукоплескал, как и тогда! Это бред, Ричард, человек не может жить повторениями, ему нужно что-то новое, чего никогда не было, и то, что происходит сейчас — нереально и я отказываюсь в это верить!

— Бедный мой, Гарри. Не ты ли давеча заставлял меня глядеть в окно, чтобы я поверил в важность твоего разговора, я поверил, а теперь ты не веришь себе сам. Ну да ладно, это вполне нормальная человеческая реакция, так же как нормально и то, что сейчас происходит. Кстати, ты не заметил, что именно сейчас копируется, копируются тридцатые года двадцатого века, со всей их простотой, со всей их сложностью. Ведь в то время ещё не было оружия, способного в считанные секунды уничтожить человечество вместе со всей его цивилизацией, если тогда жизнь и была трудной, то она, по крайней мере, считалась вечной.