Завтра будет поздно - [54]

В такие дни многие петроградцы стекаются к гранитным берегам реки, смотрят на торжественный ледоход и радуются:

- Скоро наступит лето!

Прошедшая зима была снежной. Жители подвалов не зря опасались весны, она принесла им новые бедствия: грунтовые воды пробивались сквозь полы и стены, заливали жилища.

В комнате, где жила Катя Алешина, вода сперва, как слезы, скатывалась с потемневшей от сырости нижней части стены, потом стала пробиваться сквозь щели в полу. Пришлось принести кирпичей и на них уложить несколько досок. Но к вечеру и доски шаткого настила, прогибаясь, стали шлепать по ледяной воде, залившей весь пол.

Утром Катя почувствовала острую боль в горле. Казалось, что там застрял осколок стекла. Она попыталась встать, но от головокружения и слабости опять опустилась на постель.

«Заболела, — поняла девушка. — Вот не вовремя!»

Мать и бабушка тоже с трудом поднялись, им обеим нездоровилось.

— Хоть бы печку протопить, — сказала бабушка, — все в комнате дух другой будет. Пойду на свалку, может, щепок каких наберу...

Охая, она начала одеваться.

— Ты что лежишь? — спросила мать Катю. — Разве сегодня тебе во вторую смену?

— Нет, в первую… горло очень болит.

Мать прикоснулась ладонью к Катиному лбу и всполошилась:

— Да у тебя жар! Доктора надо позвать. Где только денег возьмем? Вот напасть, одно к одному.

А через несколько минут и в соседней комнате, где жил водопроводчик, послышались испуганные возгласы и детский плач.

— Сходи, Луша, узнай, что там стряслось, — попросила бабушка и, прислушиваясь к нараставшему плачу за стеной, еще больше встревожилась: — Никак, Семен кончается…

Она поспешила к соседям.

Вскоре голоса за стеной и плач утихли, только доносилось какое-то непонятное хрипение.

Бабушка вернулась в комнату с ребятишками водопроводчика: шестилетней Ксюшей и четырехлетним Сашей.

— Пусть посидят на моей постели, — сказала она. — Не годится смотреть на такое… Худо с Семеном, кровь горлом пошла. Всю подушку залил. Придется для вас обоих доктора звать.

Старуха решительно выдвинула верхние ящики комода и начала рыться в них. Катя видела, как она достала кусок холста и свою черную кружевную шаль, которую очень берегла.

— На рынок понесу, — сказала бабушка. — Больше продавать нечего.

Уходя, она приказала Катиной матери прибраться и сбегать за доктором.

Мать заправила постели и попробовала ковшиком вычерпать воду, накопившуюся за ночь, но вода почти не убывала. Пришлось бросить это занятие и пойти за врачом.

Катя осталась с ребятишками. Исхудалые и заплаканные, они сидели на бабушкиной постели, как нахохлившиеся воробьи, и настороженно прислушивались к хрипению отца за стеной.

— Чего это так он: «Хррр… хррр»? — спросил мальчик.

— Горлом хырчит, — ответила девочка. — У него чахотка. От нее все помирают.

— А я не помру, — сказал мальчик. — Я поеду летом в деревню. Там в лесу птички поют и коровушки ходят… они молоко приносят.

— Туда надо на паровике ехать, — заметила девочка, — а у нас денег нет.

Мать пришла с доктором — невысоким, седеньким старичком, у которого бородка была почти лимонного цвета. Он осмотрел Катино горло, долго водил холодной трубкой по груди и спине, вслушиваясь в дыхание, а потом сказал:

— Н-да, горло и легкие мне не нравятся. Вам обязательно надо переменить жилье. Лучше всего, конечно, за город, в сосновый бор…

Доктор выписал микстуру, порошки, полоскание для горла и, передавая рецепты, порекомендовал:

— Питайтесь получше. И лимон бы хорошо достать… его сок прекрасно очищает горло. А детей уберите отсюда. Ангина заразная болезнь.

У водопроводчика доктор пробыл недолго. Катя слышала, как он соседке сказал:

— Скоротечная чахотка. Надо бы в больницу отправить, но боюсь — не примут. Готовьтесь ко всему…

Тетя Феня забежала к Алешиным узнать, почему Катя не явилась на завод. Видя, в каком бедственном положении находятся жители подвала, она сказала:

— Сейчас же одевайтесь, и пойдем в исполком. Не уйдем от председателя, пока новой квартиры не даст. Правда, лучше было бы иметь что-либо на примете. В вашем доме есть пустующие квартиры? — спросила она у дворничихи.

— На пятом этаже вроде бы две комнаты освободились, — стала вспоминать она. — Да вот в приставской никто не живет. Как заваруха началась, так он ночью вместе со своей рыжей крикуньей удрал. Запасной ключ от его квартиры у хозяина дома.

— Какой это пристав? Урсаков? — поинтересовалась тетя Феня. И, узнав, что это действительно он, решительно заявила: — Собака из собак. Он теперь и носа сюда не сунет, знает, что ему голову оторвут. Пошли в исполком, я им сейчас скажу все, что думаю. Люди помирают в затопленном подвале, а рядом сухие квартиры пустуют. Безобразие!

В исполком с ней пошли бабушка и жена водопроводчика. Получив ордер на квартиру, они в тот же вечер явились к хозяину дома — краснощекому и тучному торговцу скобяными изделиями. Взглянув на ордер, домовладелец обозлился и наотрез отказался выдать ключи.

— Для меня ваш исполком не указ, — сказал он. — Ишь чего вздумали: в самую дорогую квартиру! А кто за вас платить будет? Исполком, что ли? Даже если и заплатите, не пущу. Вы за неделю изгадите.