Завтра будет буря - [82]

— Тебе лучше знать- махнул на него Костя. — Пошли уже, у меня дела-

— Чего?! Второй раз? МПХ не забастует? — выпучил глава Лулз. — Блин, вот везуха, я уже неделю ни одной приличной тян не встретил.

Костя попытался отогнать мысль о том, что он понял, что имел в виду Лулз.

Через пять минут они вдвоем уже вышли из штаба. Лулза Костя отправил сказать Сержанту, что взрывчатка в порядке, для использования пригодна, а сам направился в сторону больничного блока.

Оставив собранную на складе экипировку, потому что внутрь с подобным никогда не пускали, а о воровстве никто на станции даже не мог помыслить, видимо, потому что, все были приблизительно материально равны, и вошел внутрь. Внутри как всегда чисто, светло, на стенах вычищенная до блеска квадратная белая плитка. Немного пахнет обеззараживающими средствами. В приемной, где он сейчас находился, как всегда стоял простой, но добротный стол местного производства. Вообще в больничном блоке работало пять человек. А именно два врача и три медсестры. В целом они справлялись со своими обязанностями, хотя никто из них, даже до войны не имел диплома врача или чего-нибудь вроде того. Больничный блок был рассчитан на семерых больных, ведь больше никогда не болело. Исключением было разве что стихийное посещение блока сталкерами после вылазок на поверхность. Затем такому же стихийному наплыву подвергался общий душ. Затем «Трактиръ». Три медсестры несли службу на посту дежурного по очереди. Сегодня сидела Анжелка. И это означало большие проблемы для Кости. А ведь он тогда, пять лет назад нутром чуял, что зря ввязывается в эдакую авантюру… А если она еще и с Соней встретится. Костя мысленно ударил себя по лбу.

— Чего тебе Прохоров? — будто и не медсестра вовсе, а профессиональный следователь, спросила она.

— Был у вас такой…Мы принесли.. — Костя забыл точно, что нужно говорить, потому что перед глазами встала, казалось бы, уже такая старая мелодрама и последующим скандалом и последовавшей популярностью по всей станции. А жить то было весело.

— Чего мямлишь то? Говори уже- раздражено бросила Анжелка.

— Так. Не мешай- упорядочив наконец свои мысли и воспоминая, сказал Костя. — Помнишь к вам такой пациент поступил? Не из наших в шапочке такой еще, блестящей- медленно проговорил он.

Медсестра нахмурила брови. Казалось, Анжелка задумалась. Но эта задумчивость не продлилась долго — опустив глаза, она вместе с воздухом выдохнула слов

— Он умер- она пару раз стукнула костяшкими пальцев по столу — Не приходя в сознание. Дня два после того, как ты ушел- Не часто такое бывало, ох как не часто. Анжелка подняла глаза. — Что-то еще?

— Нет. Спасибо, Анжел. Пойду я тогда- Костя уже собирался развернутся для того чтобы уйти, когда резкий голос Анжелки остановил его.

— А ну стой Прохоров- ногтями стукнув очередь по столу, сказала она. — Скажи ты мне- она помедлила, закусив нижнюю губу.

— Ну? — поторопил ее Костя.

Лучше бы он этого не делал. Анжелка решилась сказать что хотела.

— Скажи мне, она что, правда так хороша в постели? — хлопнув ладонью по столу и резко подняв глаза и буквально впившись взглядом в Костю, вдруг сказала она.

— Что? — Костя приподнял бровь.

— Что, думал я не знаю, что ты себе фифу новую нашел? Не из наших. Ни кожи, ни рожи. Страшная же, как черт. Зачем она тебе, я не пойму!? Может, ты меня просветишь?

— От такой эмоциональной тирады Костя даже на мгновение опешил. Казалось бы, сколько лет прошло, а она ему сцену ревности закатила, как будто они женаты.

— Я думал мы это прошли- потянув вниз волосы на затылке, сказал Костя.

— Да как же, прошли. Ты то, конечно все забыл. Не тебя же бросили- фыркнула Анжелка, дернув головой в сторону и демонстрируя горе любовнику свои уши. А они у нее, кстати сказать, были ничего.

Вот она какая штука. Этот буйный неукратимый нрав, из-за которого, по совести говоря, он, Костя, в нее и влюбился когда то, да и из-за которого и бросил полгода спустя, делай ее с какой то стороны прекрасной. Как стихия. Сколько не строй огромных плотин, при надобности бурная река все равно сметет любые человеческие преграды. Так и здесь, вроде бы бурная, страстная натура привлекает, но когда такая страсть заходит за рамки, места для двоих становится слишком мало.

— Я не хочу об этом разговаривать- вздохнув, произнес Костя.

— Не хочешь, — прошипев это на грани различимого, Анжелка зло сузила глаза. — тогда проваливай отсюда, Прохоров, нам больше не о чем с тобой говорить-

— Обижена на меня, ко мне претензии и предъявляй- сказал на последок Костя, закрыв за собой дверь.

«Мда-а-а-а. До конца жизни же теперь пилить будет» мрачно подумал он, вновь оказавшись на платформе. Взяв оставленные вещи, Костя не спеша побрел вглубь станции.

Весь день на станции не происходило ровным счетом ничего. К его счастью. У него было так мало времени. Чуть больше суток. И, если уходя со станции в прошлый раз, он не знал, что с ним может случиться, то сейчас он отчетливо понимал, что будет. В общих чертах, конечно же. Он может не вернуться, ведь в их плане столько скользких мест, столько додумывалось не по планам, а почти наугад, интуитивно. План, если объективно взглянуть на него со стороны — чистой воды самоубийство. Лезть на 3 незнакомые станции, на не все из которых даже есть хоть какие то чертежи или планы. В самое гнездо безумных сатанистов, которым непонятно как в руки попали технологии настолько сложные и совершенные, что они могут управлять мутантами. Навряд ли кто-то еще в метро мог похвастаться таким. Да, с ними чуть меньше сотни вооруженных людей, но все равно что на танке в лоб протаранить с бронепоездом. И поэтому Костя твердо решил, что пока его не позовут, из своего обиталища он добровольно не выйдет. Им нужно было так много друг другу сказать, и, вроде бы кажется что времени еще много, но на душе у Кости было, отчего то тяжело. Странно, но почему то перед глазами вставал весь его путь, начиная с того приснопамятного восьмого числа, рокового дня для того состава сталкеров. Тернистой дорожкой тянулись все случившиеся с ним события. Белорусская, плен, вновь Белорусская, возвращение домой… Говорили, что перед смертью жизнь пролетает перед глазами. Только это не вся эта жизнь, да и умирать он уж точно не собирается. Тогда что с ним? Кажется, Соня видела, что с ним что то не так, но либо была не уверена, ведь они так мало друг друга знают, либо просто молчала. Но даже самое мрачное виденье будущего можно вытеснить. Нужно лишь знать методы.