Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны - [24]

. Веласкес и Кортес не доверяли друг другу; и, вероятно, хотя Веласкес имел в виду только исследования, захват рабов и торговлю, Кортес с самого начала предполагал завоевание независимого царства. Он покинул Кубу тайно и поспешно (по приказу Веласкеса Кортеса должны были сместить и арестовать), а сойдя на берег, сразу же отказался признавать власть Веласкеса. С того самого момента все предприятие стало делом Кортеса.

Из всех испанских кампаний в Новом Свете завоевание Мексики лучше всего известно и задокументировано. Из сохранившихся до наших дней отчетов о нем современников завоевания по крайней мере два обладают необычными литературными и историческими достоинствами. Письма самого Кортеса очень красочны и подробны, хотя и неизбежно подвержены влиянию политических соображений и естественной склонности представить все решения как собственные решения Кортеса. Поправки можно найти в «Правдивой истории» Берналя Диаса дель Кастильо, который рассказывает о событиях, с точки зрения верного и умного солдата-пехотинца, которому посчастливилось иметь замечательную память[36]. Помимо того, что история завоевания хорошо известна и хорошо рассказана, она прекрасно и типично изображает три главные черты психологии конкистадоров – их неуемную жажду золота, земель и рабов; их традиционное стремление разбить язычников и завоевать их души для Иисуса Христа и более тонкое, но не менее непреодолимое стремление к великим делам ради них самих. Именно эта гордость за свершение великих дел, эта жажда завоевать себе репутацию делали рядовых солдат столь восприимчивыми к красноречию таких лидеров, как Кортес, заставляли их приветствовать решения, которые, как они знали, были безрассудными, удерживали их вместе перед лицом катастрофы и побуждали их пытаться совершить на первый взгляд невозможное. Они не были дисциплинированными, не были преданными, разве что командирам, которых уважали как личности. Они были индивидуалистами, которые считали себя не подражателями, а равными и соперниками героев древних времен. Конечно, в классических преданиях или средневековых романах нет историй более драматических, чем это завоевание великолепной, пусть и плохо оснащенной, империи горсткой потрепанных жизнью мастеров меча и шпаги.

Сначала Кортес высадился на побережье Табаско на южном берегу залива Кампече, где состоялось его первое серьезное сражение[37], и он получил свою первую достоверную разведывательную информацию о силе и богатстве ацтеков. Пройдя вдоль побережья, Кортес затем высадился рядом с местом, где сейчас находится Веракрус. Там он провел четыре месяца, в течение которых он организовывал базу и налаживал отношения с прибрежным населением, готовясь к походу вглубь материка. Начало главной операции – похода на Мехико (Теночтитлан) – было отмечено двумя символическими действиями. Первым было уничтожение кораблей, на которых он приплыл. Делая это, Кортес лишал недовольных возможности возвратиться на Кубу, освобождал моряков для похода с армией и удовлетворял любовь конкистадоров к драматическим жестам по аналогии с классикой[38]. Вторым действием – у которого было множество прецедентов во время Реконкисты в Испании – была церемония основания города. Затем, после привлечения на свою сторону врагов ацтеков, он повел свою армию по длинной и труднопроходимой дороге от насыщенных испарениями лесов Веракруса к высокогорному нагорью Центральной Мексики.

Для современного путешественника маршрут Кортеса кажется почти противоестественно трудным. Он включал два горных перевала: один между вулканами Орисаба (5610 м) и Кофре-де-Пероте (4250 м) в штате Веракрус и другой – Пасо-де-Кортес между двумя снежными вершинами-близнецами – Попокатепетль (5465 м) и Истаксиуатль (5230 м). Ни на одном из этих перевалов нет в настоящее время пригодной к использованию дороги. Этот путь был продиктован главным образом политическими соображениями, необходимостью пройти как можно дальше вглубь по территории племен-союзников. В окрестностях Веракруса было много недавно завоеванных народов, которые неохотно платили дань своим ацтекским владыкам. Комбинируя силу с дипломатией, Кортес сумел ускорить превращение недовольства столицы тотонаков Семпоалы в открытое неповиновение Теночтитлану. Семпоала помогала испанцам продовольствием, носильщиками и информацией. Там Кортес впервые услышал о Кетцалькоатле – боге-герое тольтекской мифологии, возвращения которого на Землю ожидали мексиканские прорицатели. Жители Семпоалы посоветовали ему пойти этой дорогой в Теночтитлан и предложили заключить союз с Тласкалой (Тлашкалой) – единственным городом на нагорье, который все еще сохранял свою независимость. Здесь была ситуация, которую испанцы, как они думали, поняли; ситуация, которая напоминала положение мусульманской Гранады одно-два поколения назад. Но в то время как Гранаду лишь терпели как плохого вассала до тех пор, пока кастильские правители не почувствовали себя достаточно сильными, чтобы захватить ее, постоянную независимость Тласкалы ацтеки терпели лишь как источник пленников для жертвоприношений. Через регулярные промежутки времени и с соответствующим уведомлением Теночтитлан объявлял войну Тласкале с намерением не сделать ее своим вассалом, а захватить пленных. Эти повторяющиеся и безрезультатные войны вызывали постоянный отток ресурсов у Тласкалы; и хотя ее жители сначала яростно и инстинктивно сопротивлялись испанцам, после поражения они согласились на предложение Кортеса заключить союз.