Завоевание Ирана арабами - [34]

Между тем в сасанидскую столицу было направлено посольство из четырнадцати соратников Са'да. Об этом факте сообщают Табари, Балазури, Йа'куби, Бал'ами, Йби ал-Асир, т. е. почти все авторы-мусульмане, писавшие о завоеваниях. Изложение переговоров изобилует массой подробностей (у Табари особенно), но они дают только представление о красноречии и остроумии арабов и опрометчивости шаханшаха и его советников. Тенденциозность заслоняет здесь суть: чего же добивались противоборствующие стороны. Мусульманские историки сводят мотивы конфликта к отказу иранской стороны от принятия ислама. Может показаться странным, но ясное представление о позиции арабов на переговорах дает «Шах-наме». Главы, посвященные последним Сасанидам, в особенности глава о Йездигерде III, написаны Фирдоуси наиболее реалистично. В них мотивы прославления иранских царей и доблести иранского оружия все чаще уступают место рассуждениям о тленности бытия, неотвратимости гибели царствующей династии. Эти грустные рассуждения появляются у автора при описании внутри и внешнеполитических трудностей, социальных потрясений. О сути переговоров с арабами мы узнаем из письма полководца Рустама к брату: арабы готовы поделить с шаханшахом земли от Кадисии до Евфрата и требуют предоставить им «коридор» к одному из торговых центров в Междуречье для осуществления торговых операций, и не более того; они не будут претендовать на корону, ограничиваясь сбором пошлин и дани; однако все это — только слова, замечает Рустам, и за ними последуют беспрерывные войны[285]. В редактированном арабском переводе «Шах-наме», выполненном Бундари в начале XIII в., смысл соответствующего отрывка подлинника почти не изменен: «Они (арабы. — A. K.) просят, чтобы мы поделили с ними землю, и чтобы им досталось то, что за Евфратом, а нам — то, что до него, чтобы мы открыли им путь к рынку и они бы входили туда и торговали»[286]. Таким образом, на переговорах был затронут вопрос о территориальных уступках арабам, на что иранская сторона своего согласия не дала. Переговоры не привели к положительным результатам, и компромиссному миру Йездигерд предпочел сражение.

Грабительские набеги на культурные области Вавилонии после переговоров еще более участились. Они не ограничивались ужо ночными нападениями на пограничные земли, отряды кочевников просачивались в глубь территории Вавилонии, нанося большой ущерб сельскому населению. Немногочисленные отряды марзбана Хиры были не в состоянии защитить местное население от грабежей. В результате настойчивых просьб населения шаханшах ускорил выступление главных сил. Из Сабата в срочном порядке был послан сорокатысячный авангард под командованием Джалиноса, которому было приказано вступать в бой только по приказу Рустама: главнокомандующий всячески оттягивал момент решающей битвы. Фирдоуси объясняет это неблагоприятным расположением светил, в тайну которых был посвящен Рустам, но, очевидно, опыт подсказывал полководцу, что предстоящее сражение в корне будет отличаться от предыдущих.

Джалинос выступил в направлении Хиры и стал лагерем в Наджафе. Остальное ополчение — центр, правое и левое крыло, где находился Рустам, — двигалось следом за авангардом. Движение армии замыкал арьергард, насчитывавший двадцать тысяч воинов. Источники расходятся в определении общей численности иранской армии. По данным Куфи, численность иранского ополчения, прибывшего по призыву Йездигерда III с разных концов государства (Хамадана, Исфахана, Рейя) в Кадисию, составляла около ста тысяч. Один из рассказов Табари сообщает о ста двадцати тысячах; другой рассказ, восходящий к Айше, называет шестидесятитысячное войско персов; наконец, по сведениям Ибн Исхака, шестьдесят тысяч составляли только кадровые военные, учтенные в «диване войска», их сопровождали еще «помощники» и рабы[287]. Учитывая склонность мусульманских историков к преувеличению численности «неверных», мы полагаем, что иранское ополчение было ненамного больше арабского, хотя о более точных цифрах говорить не приходится.

Выступая в поход, Рустам обратился с призывом ко всей иранской знати, в том числе к своему брату марзбану Биндувану, приводить в порядок крепости и сплотиться для отпора врагу[288].

Основные силы иранского войска во главе с Рустамом следовали через Кусу, Бурс, Дайр ал-А'вар и далее вдоль левого берега Евфрата на Хаварнак[289]. Когда авангард переместился южнее и оказался между Наджафом и Сайлахином, Рустам прибыл в Наджаф[290]. О том, насколько медленно развивались события, свидетельствует то, что от выступления Рустама из Ктесифона до начала сражения с Садом прошло четыре месяца[291].

Дальнейший маршрут армии Рустама хорошо известен; она двигалась на юг и по мере продвижения оказывалась изолированной двумя водными преградами: с востока — течением Евфрата, с запада и юга — потоком Атик, связывавшим Евфрат с Джауфом. Отряды Джалиноса продвинулись до Тайзанабада (или Тизанабада), оттуда вплотную подошли к Атику, оказавшись в непосредственной близости от передовых частей мусульманского войска, которыми командовал Зухра ибн ал-Хавийа. Вслед за персидским авангардом подошли и остальные части