Заводная обезьяна - [15]
Дед сидел перед маленькой сетчатой головкой микрофона, подавшись вперед и вытянув шею. Он вовсе не был уверен, что его слышит весь траулер, и все-таки микрофон сковывал его до косноязычия и одеревенения всего тела. Дед совершенно не понимал того, что он говорит. Он старался только не упустить глазами строчку, правильно прочитывать и называть слова, большинство из которых его язык выговаривал крайне редко. Не успевал он сказать одно слово, как уже надо было произносить другое, он говорил все быстрее и быстрее, но все равно паузы казались ему длинными, как зимние ночи. Он не понимал, что говорит много глупостей, вроде того, что "жиро-мучная установка должна стать знаменем в выполнении рейсового задания", а через фразу призывал это знамя поднять. Впрочем, никто из слушавших деда в столовой этого не замечал.
Сашка стоял за спиной деда, изредка глядя, на зеленый глазок индикатора громкости. Он уже не переживал за деда и не жалел его, глядя, как темнеет от пота его линялая штапельная ковбойка. Сашке было стыдно. За деда, за себя, за всех, кто слушает, за то, что все они допускают это публичное унижение старого человека. И когда дед, дойдя до фразы: "координируя движение судна, гидроакустики обязаны в кратчайший...", вдруг запнулся на этом идиотском "кратчайший", буквы которого были размыты на бумаге, запнулся так, что и со второго раза не сумел его одолеть, Сашка не выдержал. Он рванулся к деду, яростно, словно давил ядовитое насекомое, выключил тумблер трансляции, выхватил у Резника речь, смял в кулаке и, швырнув бумажный шарик в угол, закричал:
- Дед! Да скажи ты им по-человечески! Можешь ты по-человечески говорить? Отвечай: можешь или нет?!
- Могу. - Дед оторопело моргал. Теперь он уже окончательно растерялся и совсем не знал, что же ему дальше делать. - Господи! Ну говорил же я: не мое это дело, - взмолился он вдруг, но Сашка перебил старика:
- Твое! Это - твое дело. Только скажи просто: так, мол, и так, ребята. Вот что я думаю. Понял?
- Понял... Только обожди...
После того, как выключили трансляцию, столовая, внимавшая речи в мертвом молчании, разумеется, не потому, что кого-нибудь интересовала собственно речь, а потому, что всем казался забавным сам факт выступления деда по радио, разом загомонила на все голоса:
- Зря прервали! Ну, ошибся человек, ну и что? Подумаешь, дело какое! - кричал Сафонов.
- Ну, дает дед! - вопил Голубь.- Артист!
- Давай включай! Сыпь дальше!- кричали, цонькали кружками, даже топали ногами, как в кино, когда пропадал звук. Только Зыбин, казалось, не разделял общего восторга. Отвернувшись с кружкой к иллюминатору, он сказал тихо и зло:
- Цицерон чертов! Научили старого дурака...
А в радиорубке в эти считанные секунды происходила жестокая схватка Сашки Косолапова с дедом Резником.
- Чего ждать, дед? Чего ждать? - кричал Сашка.- Ты что, не варил муку эту?
- Ну, варил...
- Вот и скажи! При чем тут акустики? Что ты в их деле смыслишь? Ты варил муку. Скажи: ребята, давайте попробуем сделать так и так. Можешь сказать? Кого ты боишься? Своих ребят?
"А верно, - подумал дед. - Кого я испугался-то? Сережку-горлопана? Или Ваньку Кавуненко, который без штанов в соплях на огороде моем ползал?"
- Включай, - твердо сказал он.
Сашка включил. Понял: как бы теперь дед ни запнулся, он уже не отступится.
- Значит, так, - сказал дед и замолчал.
В столовой кто-то коротко и громко свистнул и наступила немая тишина. Дед молчал. Но его обстоятельное "значит, так" было таким неожиданным и обещающим, что все поняли: сейчас дед заговорит.
- Значит, так, - повторил дед.- Сафонов вчера в мукомолке восемь раз загрузил пресс и выдал 1 200 килограммов прессованной муки. Это много - спору нет. Но мы с ребятами опосля их загрузили десять прессов. Это 1 550 килограммов или около того... Ребята, правда, на совесть работали, и Зыбин и даже Голубь...
Тут дед улыбнулся, и в столовой все сразу поняли по его голосу, что он улыбается,- действительно: надо же, Голубь, и на совесть работал, - и все тоже засмеялись. Теперь уже всем стало интересно, не только как, но и что еще скажет дед. Он заговорил снова, и те, кто смеялся, зашикали друг на друга.
- Но я так думаю, - продолжал дед спокойно и совсем уже не торопясь, - я думаю, что две тыщи за смену дать можно - и Сафонов и Коля Путинцев, думаю, подтвердят. Так вот что я думаю: пока рыба не пришла, давайте на муку подналягем... Подналяжем. Ведь мука, она дорогая. И заработок, и делу польза... Да и поработать охота. Верно говорю? - спросил Резник и подождал, не придет ли из микрофона ответ.
- Верно, дед! - густо понеслось по столовой, но слышать этого Резник никак не мог.
- А раз так, вот я и думаю: давайте промеж наших бригад устроим соревнование. Поначалу, к примеру, кто первый до двух тыщ дойдет. А там - что ж загадывать, - может, и больше получится. Так что я со своими ребятами, ну, считайте, вызываю бригаду Сафонова и твою, Колька, на соревнование... Вот и все. - И дед вопросительно оглянулся на Сашку.
Эта книга написана замечательным автором – Ярославом Головановым, талантливейшим журналистом. Главным его увлечением было история науки и космонавтики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый том «Заметок», начинающихся с описания похорон И.В.Сталина, рассказывает о веселых студенческих проделках, начале работы в НИИ и первых шагах в журналистике. Темы первых 50 записных книжек: плавание с рыбаками в тропическую Атлантику, поездка в Венгрию, знакомство с Ю.Гагариным и Г.Титовым, путешествия по Памиру и Тянь-Шаню, Париж, Петр Капица и Лев Ландау, «снежный человек», озорные путешествия по реке Пинеге, космодром Байконур, приключения в Грузии, начало работы над главной книгой – «Королёв.
Повесть об одном из пионеров космонавтики, советском изобретателе и ученом Ф.А.Цандере. Им был впервые создан удивительный по своему совершенству проект межпланетного космического корабля, на многие десятилетия обогнавший время.Книга адресована школьникам среднего и старшего возраста.
Второй том «Заметок» охватывает 70-е, «застойные», годы прошлого века, которые, впрочем, были и не такими уж «застойными» для Ярослава Голованова. Среди записей тех лет: восхождения на камчатские вулканы, поездка в Японию на Всемирную выставку, размышления о чувствах растений, «пришельцах», Бермудском треугольнике, таинственном африканском племени дагонов, чудовище Несси, полет в Сингапур и на Филиппинские острова, осмотр научных центров США, начало путешествий по землям Нечерноземья, репортажи из Хьюстона во время полетов русских и американцев по программе «Союз»-«Аполлон», продолжение работы над главной книгой «Королев.
Бескрайние просторы северных морей. Шторм. Волны. Ветер. В кипящем котле разбушевавшейся стихии разрываемый на части чудом держится на плаву надувной спасательный плотик. Внутри один человек, несчастный, которому довелось пережить нечто страшное, что-то, о чем измученный разум предпочел тут-таки забыть. Он борется, он не сдается, он надеется на благополучный исход, но у стихии свои планы. Плот несет на скалы. Берег все ближе, жизнь бедолаги в руках провидения. Теперь оно решает, бросить ли его на камни, или вынести на мягкий песок.
Научно-фантастические повести о приключениях советских ученых в морских глубинах и на спутнике Земли.
Артур Конан Дойл (1859–1930) — всемирно известный английский писатель, один из создателей детективного жанра, автор знаменитых повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе. В восьмой том Собрания сочинений включены роман «Трагедия с «Короско» — о происшествии на пароходе, идущем по Нилу, роман о спорте «Родни Стоун», цикл рассказов «Капитан Шарки», «Морские рассказы» и «Рассказы о боксе».
Мало известен цикл рассказов Дойла о пирате Джоне Шарке. Из этого цикла мы публикуем два рассказа, в них для усиления их значимости — и фабульной, и характеристик персонажей, — внесены эпизоды из других рассказов этого цикла-повествования о знаменитом пирате. Названия рассказов изменены, слишком длинные — они, не в пример названиям рассказов о Холмсе, раскрывают сюжеты наперед.
«Погибель» — рассказ Бориса Житкова из цикла «Морские истории». Главный герой рассказа оказался невыгодным свидетелем крушения корабля. Как ему уйти от преследования капитана? Борис Степанович Житков — автор популярных рассказов для детей, приключенческих рассказов и повестей на морскую тематику и романа о событиях революции 1905 года. Перу Бориса Житкова принадлежат такие произведения: «Зоосад», «Коржик Дмитрий», «Метель», «История корабля», «Мираж», «Храбрость», «Черные паруса», «Ураган», «Элчан-Кайя», «Виктор Вавич», другие. Борис Житков, мастерски описывая любые жизненные ситуации, четко определяет полюса добра и зла, верит в торжество справедливости.
Очередной том «Библиотеки фантастики» представлен романами Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» и «Робур-Завоеватель» — о путешествиях под водой и в воздухе.