Завод войны - [54]

Может, Трент решил вернуть ее к жизни? Или сапфировая серьга давным-давно сменила владельца? Возможно, ее пробудило некое частное лицо и теперь она находится во времени, где нет никакого Государства?

– Ладно, я готова, – произнесла она вслух.

Дверь каюты, щелкнув, открылась. Женщина повернулась, подошла к проему и шагнула в коридор, определенно не являвшийся частью «Залива мурены». Такие большие овальные туннели встречаются на прадорских судах, только тут стены не выложены искусственным камнем, нет светящейся растительности и нет вшей. Она повернула направо и пошла, наслаждаясь тем, что вновь идет прямо, как человек, а не несется, перебирая многочисленными конечностями и волоча по полу брюхо. Наконец она достигла огромной, разделенной по диагонали двери в прадорскую святая святых – кабинет капитана. Створки разошлись, исчезнув в стенах, но внутри не было видно ничего, кроме темноты. Изабель медлила.

Способны ли прадоры запускать человеческие мемпланты и управлять виртуальностью? Неужели ее кристалл попал в клешни этих чудовищ, и если так, чего они хотят от нее? Что ж, есть только один способ выяснить. Очевидно, тот, кто контролирует этот нереальный мир, – кем бы он ни был – дал ей определенную степень свободы. Но ему тоже что-то от нее нужно – может, помучить, а может, заставить бежать по бесконечному кругу безумных сценариев. Она не в силах остановить это. Женщина медленно шагнула во тьму. Пол под ногами стал неровным, потом под сандалиями захрустел гравий. Впереди прорезалась какая-то полоска и повеяло морем. Внезапно участок над полосой посветлел, и сияние восходившего солнца подчеркнуло синеватую серость облаков на бледном небе, превратив все, что ниже, в черные силуэты.

– Что ж, это неожиданно, – раздался чей-то голос.

Огромный красный шар солнца быстро поднялся и завис над горизонтом, под ним колыхалось лиловое море. Впереди раскинулся белый песчаный пляж, прилежно облизываемый ленивыми волнами. Изабель услышала крик – определенно не чайки. Посмотрев налево, увидела скучный пустынный ландшафт, украшенный кое-где редкими бледно-зелеными мясистыми растениями, формой напоминавшими розу. Растения жались к подножиям гранитных скал, чьи острые вершины терялись в туманной дымке. Справа та же пустыня подкатывала к пологому холму, оккупированному, точно вражеской армией, густыми зарослями гигантских папоротников. А впереди, на камне у берега, сидел человек. Изабель подошла к нему.

– Что – неожиданно? – спросила она.

Мужчина, коротко стриженный блондин с – как оказалось – голубыми глазами, перестал изучать собственные ладони и посмотрел на нее. По-своему он был довольно привлекателен, но мускулами похвастаться не мог и выглядел глупо в дурацких пестрых шортах и майке-безрукавке. Ничего общего с брутальными качками – типажом, который всегда предпочитала Изабель, – у него не было.

– Как себя чувствуешь, будучи настоящим человеком, – ответил он мягким, не вызывающим опасений голосом, протянул руку, подобрал камешек, крепко сжал его – и отпустил, уронив на песок.

Изабель подумала немного над его словами и предположила:

– Ты – ИИ, бродящий по этой виртуальности как человек?

– Частично, – ответил он, скривившись.

– Хайман?

– В некотором роде.

– Чего ты хочешь от меня?

Кажется, он опечалился.

– Я изучил всю твою жизнь, Изабель. Я знаю, почему ты стала тем, чем ты стала, мне известны побудительные мотивы каждого из твоих поступков. Сперва я восхищался, но потом обнаружил, как нарастает во мне отвращение, поскольку, исследуя подробности и взаимосвязи, любой поймет, что сама концепция выбора есть ложь.

– Я не верю в предопределение, – разозлилась вдруг Изабель. – Я сама делаю свой выбор – каждый раз. Я выбрала свой путь.

– Предопределение, – повторил мужчина, отворачиваясь. – Как развитым существам, нам его не избежать.

Но как существа, способные менять и наши тела, и наши сознания, мы можем ввести понятие случайности…

– Ты так и не сказал, что тебе нужно, а также кто – или что – ты такой.

Он вновь повернулся.

– Я изучил твою трансформацию и сделки с Пенни Роялом – ибо именно они меня интересовали больше всего. Я отец-капитан Свёрл.

Изабель отшатнулась. Когда она покидала систему Литорали, отправившись на охоту за Пенни Роялом, подталкиваемая инстинктами, ставшими в данной ситуации самоубийственными, и боевой разум капюшонника постепенно поглощал человеческий, Свёрл вступил с ней в контакт. Те немногие бессвязные слова, которыми они обменялись, значения не имели – они общались на других уровнях. Он открыл перед ней свое сознание во всем своем чуждом великолепии, открыл происходившие с ним перемены и страстную потребность в… чем-то. Он хотел ее. Хотел… ментального обмена. И это ее ужаснуло.

– Если ты все знаешь о наших встречах, то уже получил от меня все, что мог, – выдавила она.

– У меня есть информация – практически вся, за исключением отдельных финальных подробностей. Но ответов на мои вопросы она не дает. Единственная наша общая позиция – это то, что оба мы жертвы Пенни Рояла. И оба подверглись – а я все еще подвергаюсь – трансформации. Однако ты и я по-прежнему очень различные существа, Изабель.