Зависть - [28]

Что касается циничного языка, на котором маркиза и Зербинетта обычно изъяснялись между собой и раньше, и теперь, то этот язык был в ходу во времена регентства и царствования возлюбленного Людовика. Он являлся для вдовы данью парижскому говору, как для большинства вельмож XVIII века, вращающихся при дворе.

Но мы постараемся передать в благопристойных выражениях слишком рискованные обороты.

Вдова представляла собой маленькую старушку, сухую и прямую, одетую с крайней вычурностью и надушенную армянской водой. Свои завитые и напудренные волосы она носила в виде прически а ля марешаль, и на щеках ее краснел мазок румянами, который усиливал блеск больших черных глаз, которые все еще были дерзкими и красивыми, несмотря на возраст. Она опиралась на изящную трость черного дерева с золотым набалдашником и время от времени брала испанский табак из табакерки, украшенной цифрами и портретами.

Зербинетта была немного выше хозяйки и такая же худая, как она, только имела светлые волосы, накрученные на папильотки, и одевалась с элегантной простотой.

- Зербинетта, - позвала ее вдова, после того, как обернулась посмотреть на того лакея, который сел на подножку экипажа, - что это за красивый малый? По-моему, я не видела его в моей прихожей.

- Может быть, мадам, это один из последних прибывших из Парижа.

- Как он часто и горделиво поворачивается, - сказала вдова. - Скажи мне, Зербинетта, ты видишь ширину его плеч? Это удивительно. Красивые лакеи мне напоминают всегда (маркиза остановилась, чтобы взять щепотку табаку), красивые лакеи напоминают эту маленькую чертовку баронессу де Монбризон.

- Госпожа маркиза путает. Это было с гвардейцами, а не с лакеями.

- Ты права, моя девочка, это настолько же верно, как и то, что герцог Бирон, их полковник… Ты помнишь месье Бирона?

- Думаю, что да, мадам. Вы решили посетить его маленький особняк на улице Пуасоньер и захотели нарядиться для этого первого свидания Дианой-охотницей, как на вашем портрете, сделанном пастелью. И в этом костюме вы были настолько хороши! Какая тонкая талия. какие белые плечи, какие сверкающие глаза.

- Правда, моя девочка, у меня было все это, и я неплохо пользовалась тем, чем меня наделил благосклонный Всевышний. Но вернемся к месье Бирону, который нашел меня такой прекрасной в образе Дианы-охотницы, так что не знаю, как он не разделил участь Актеона, этот бедный герцог. Так вот, что касается нашей истории, Зербинетта. На любовных свиданиях у этой чертовки баронессы Монбризон побывало так много гвардейцев, что г-н Бирон, их полковник, пошел жаловаться королю, что его полк разложился. «Чтобы я об этом больше не слышал, - ответил король, - это мои гвардейцы. А у Монбризона достаточно денег, чтобы купить полк своей жене».

- К несчастью, мадам, г-н де Монбризон, был не способен на такую галантность, а говоря о высоких лакеях, вы, наверное, имели в виду президента Люнель…

- Люнель? - с живостью вспомнила вдова, прерывая свою наперсницу и бросая вокруг взгляды, словно призывая воспоминания. - Люнель?… Скажи, Зербинетта, сейчас мы на дороге Коннетабля?

- Да, мадам.

- Недалеко от скалы Гранд-Сир?

- Да.

- Так и есть. Ну-ка, ты помнишь историю с орланом?

- Историю с орланом? Нет, мадам.

- С орланом и этим бедным президентом Люнелем…

- Я только помню, что президент ревновал вас, как безумный, к шевалье де Бреттвилю, и было отчего. Мадам всегда забавлялась тем, что сводила их вместе.

- Верно, моя девочка. Вот почему я и говорю об истории с орланом.

- Ах, мадам, пусть я стану козой, если я догадываюсь, о каком орлане вы говорите!

- Ах, Зербинетта, Зербинетта, ты стареешь.

- Увы, мадам.

- Скажи, моя девочка, нам все равно, в какую сторону прогуливаться, не так ли? Пойдем по направлению к скале Гранд-Сир. От встречи с милой старой скалой я помолодею. Ну-ка насколько, Зербинетта? - добавила маркиза, вдыхая щепотку испанского табаку. - В каком году этот бедный Люнель и шевалье?…

- В октябре 1779 года, - сказала Зербинетта с точностью нотариуса.

- Значит, это меня омолодит, так сказать, на шестьдесят с лишним лет.

Пойдем же к скале Гранд-Сир.

- Хорошо, мадам. Но вы не устали?

- У меня ноги пятнадцатилетней, моя девочка, и к тому же ты несешь мой стул.

Глава XII

Две старухи медленным шагом двигались по тропе, ведущей к скале Гранд-Сир.

Зербинетта обратилась к госпоже:

- О, мадам, а орлан?

- Ты помнишь, как сильно президент Люнель ревновал к шевалье? В один день я ему сказала: «Сигизмунд, хотите, мы сыграем превосходную шутку с шевалье?» «Я буду в восторге, маркиза». «Но для этого нужно, дорогой; чтобы вы научились в совершенстве подражать крику орлана». Можешь себе представить, моя девочка, лицо президента при этих словах! Он мне заявил, что ему случалось в своей жизни выкрикивать оскорбления, но он не может претендовать на то, чтобы успешно подражать как этому крику, так и еще какому-либо. «Ну, хорошо, изучите крик орлана и мы посмеемся над шевалье». «С этого вечера, маркиза, я примусь за его изучение, - ответил президент, - хвала Богу, орланов хватает в этих лесах».

- Да, мадам, - ответила Зербинетта, - я начинаю вспоминать, но смутно. Прошу вас, продолжайте.